Если бы ты только знала, как мне хочется тебя обнять и не отпускать никогда… Даже когда я мечтаю об этом, становится сладко… Мне нужно, чтобы ты смотрела в мои глаза. Так уже бывало, и связанные с этими мгновениями переживания восхитительны.
Оданго, я не требую от тебя поцелуев или чего-то более серьёзного. Мне достаточно было бы и твоей платонической любви… Хотя… Я – собственник, как и все мужчины. И мне мало будет любви платонической. Но сейчас у меня даже её нет…
Ты даришь свои душу и тело другому. Пусть будет так, если это твой выбор… Но я жалею, что не сказал тогда напрямик…
- Я тебя люблю, Оданго.
Мягкие ладони закрывают мне глаза. Хочешь, чтобы я угадал? Неужели я не узнаю тебя? Но у меня появляется прекрасная возможность сделать вид, что я теряюсь в догадках, и погладить твои руки.
Я непроизвольно шепчу твоё имя; ты кричишь, что я угадал… Но я всё дотрагиваюсь до твоих ладошек… Это выше моих сил.
- Я тебя люблю.
- Сэйя, а Мамору сделал мне предложение! – надеюсь, что он просто предложил тебе сходить с ним в кафе… - Ты… Ты придёшь на нашу свадьбу? – не в кафе. А жаль…
- Я тебя люблю!
- Ты придёшь?
Ты что, не слышишь меня? Или ты издеваешься? Как жестоко. Мне же больно!
- Я очень сильно его люблю… Мамору тоже тебя приглашает, - вот это ты точно ради красного словца. – Ты придёшь?
- Нет, Оданго. Не хочу портить тебе праздник. Будь счастлива.
- Почему?
- Потому что у тебя есть он. Есть Мамору. И ты его любишь.
Ты киваешь. Всё верно. Следуя этикету, ты обязана была меня пригласить, как и всех своих друзей. И, следуя всё тому же этикету, я обязан был ответить на приглашение отказом. Как можно называть своим другом человека, который сходит по тебе с ума?!
- Ага. Тогда пока, - и ты исчезаешь. Неотвратимо.
Как беззаботно. Поговорили.
- Я тебя люблю… Оданго!!!
***
Ятэн радостно покинул корабль и легко сбежал по трапу. Он здесь родился… Как хорошо возвращаться домой!..
- Вы чего возитесь? – он энергично махнул рукой, призывая нас с Тайки поторапливаться. – Принцесса ждёт.
- Иду, котёнок…
- Сэйя!
- А почему нас не встречают?
- Мы прилетели раньше, чем обещали, - сказал Тайки.
- Ну, если бы Сэйя не сбежал, нам вообще не пришлось бы никуда летать, - мстительно подколол Целитель.
- А то, что благодаря мне мы поймали банду преступников, это уже не в счёт? - возмутился я. – Непорядочно получается, братец!
- Я тебе не братец!
- А кто? Сестра?
Ятэн смутился и растерял половину своей дерзости. Видно, и ему тоже непросто разобраться со своей сущностью. Лишь Тайки был невозмутим. Его мир оставался закрытым ото всех – иногда он показывал нам его, но впустить внутрь – ни-ни!
- Вы идёте или нет?
К Принцессе. И она, как и все, начнёт мне объяснять, как я был неправ… Будет требовать отчёта. И ведь не пошлёшь её – как-никак правительница.
Я ничего не имею против Оливии. Она мне очень симпатична, и нас многое связывает. Начать хотя бы с того, что мы – её телохранители. Этим же можно и закончить… Когда мы были девушками, то состояли с Оливией в дружеских отношениях. А теперь… между нами – пропасть. Мы будто стали на голову ниже.
Милые сердцу девичьи посиделки, разговоры о типичных женских интересах… Не станет же Принцесса устраивать девичники с тремя взрослыми парнями и кормить их пирожными до отвала! Ох, славное было времечко… Но что вспоминать о былом, когда налицо печальная данность?
Мы не можем превратиться обратно. Пробовали раз сто, но ничего не вышло. И сейчас я думаю: а зачем пробовали? Неужели мне было бы спокойнее и я стал бы меньше думать об Оданго? Неужели Ятэн забыл бы про свою таинственную возлюбленную и прекратил обижаться на «котёнка»? Неужели Тайки утратил бы свою приобретённую холодность и посвятил свободное время вышиванию крестиком?
Всё, что ни делается – к лучшему. Если мы меняемся, то так нужно. И нет смысла горевать, когда изменить что-либо тебе не под силу. Смириться? Нет. Но на первых порах поискать в случившемся положительные стороны наряду с отрицательными.
- А моста здесь я не помню, - внезапно остановился Ятэн.
Мост через реку и впрямь был новенький, только что отстроенный. Путь ко дворцу лежал мимо него вдоль берега реки, и не заметить такую махину смог бы разве что слепой.
- Ничего себе, - согласился Тайки. – Улетали – пусто было.
- Вас что-то не устраивает? – пожал плечами я. – Или обижаетесь, что из-за меня пропустили его торжественное открытие?
Ятэн раскрыл рот. Кажется, я опередил его с очередной шпилькой…
Дворец Принцессы. Но, если подходить к данному объекту критически, наполовину отреставрированная постройка, окружённая мечтой всех пейзажистов – живописными руинами. Наше государство – ненормальное. В нём сначала строят мосты, а до самого главного – обители будущей королевы – руки ни у кого не доходят. Что-то не так с нашим менталитетом…
- Готовься, Сэйя, она тебя не пощадит, - злорадствовал младший братец. Старший демонстрировал полнейшее ко всему безразличие.
- А что я совершил?
- А то ты Оливию не знаешь!
Не знаю. Честно, никогда не знал, что на уме у нашей юной повелительницы.
- Победителей не судят.
- Подождите, это становится странным, - разговорился Тайки. – Нас и не намереваются встречать.
Кругом было тихо. И коли уж Тайки встревожился…
- Может, случилось что?
- Принцесса, - разом сообразили мы все.
Как бы там ни было, но мы – её личные охранники. Мальчики ли, девочки ли… Она – то, что связывает наши судьбы, не даёт нам рассыпаться и перестать быть одной командой. Как вы полагаете, стал бы я и дальше терпеть язвительного Целителя и свежезамороженного Творца, не будь у нас общего долга? И захотели бы они терпеть меня с моими дурацкими закидонами и непрекращающейся любовной лихорадкой?
У каждого свой собственный путь, а Принцесса – одна. Однако… у меня есть и вторая… Но об этом в другой раз.
Отберите у нас Оливию – и мы окажемся в ступоре, не будем знать, куда нам дальше идти и какой линии поведения придерживаться. Охранник – он и есть охранник. Его должность обязывает. Это существо бесполое, умеющее думать лишь о безопасности вверенного ему объекта. Поэтому зря нас Оливия пожалела и позволила отлынивать от работы – мы начали слишком много думать о себе.
- Где Её Высочество? – рявкнул я на швейцара. Судя по всему, тот не понял вопроса – молча встал навытяжку и приложил дрожащую ладонь к козырьку. Вообще он смотрел на нас как на выходцев с того света. – Где Её Высочество? – смягчился я.
- Не могу знать, господа.
- Так бы сразу и сказал, - в сердцах я надвинул козырёк ему на нос.
- Сэйя, идём к ней наверх.
- Сам знаю!
В верхних покоях было тихо, но это была не та гнетущая тишина, которая обычно возвещает о пришествии беды, а другая – вполне мирная и даже сонная.
- Принцесса! – первым делом мы взялись за спальню.
И когда мы появились на пороге…
Оливия вскрикнула и выронила гребень из рук.
- Боже мой…
- О, Ваше Высочество, с вами всё хорошо, - облегчённо произнёс Ятэн.
- Боже мой… - опять сказала Оливия, поочерёдно задерживая взгляд на каждом из нас. – Вы… Вы, наконец, вернулись.
- Ну да, вернулись, - подтвердил я.
- Вас так долго не было.
- Если три дня – это долго, то…
- Три дня? Три дня?  - принцесса слабо улыбнулась. – Но ведь вас не было два месяца!
У кого-то поехала крыша. И это явно была не Оливия!
- Ваше Высочество, Вы ничего не путаете? – Тайки всегда умудряется задавать вопросы так, чтобы скрытого смысла не было заметно. Он же не спросил, например, о том, не сошла ли с ума Её Высочество. Нет… «Вы ничего не путаете?» Мне до него расти и расти… И с моей прямолинейностью вырасту я ещё не скоро.
- Ничего не путаю. А что произошло?
- Кажется, мы… - начал Творец, но заумность ему отказала. В кои-то веки! – Возможно, какое-то искривление топологического пространства в результате воздействия гамма-излучения в соответствии с пятым постулатом о конвекционных течениях в пределах… - тут он сам потерял нить повествования.
- Ты подразумеваешь, что вы попали в пространственно-временную яму? – спасла положение Оливия. Старшему Метеору оставалось лишь пристыжено поддакнуть, что он, собственно, и сделал.
Королевская кровь… Тайки. Что он нашёл интересного в нашем тройственном союзе? Ехидный, обидчивый Ятэн… Не менее ехидный, бессовестный я – что называется, без царя в голове… А этот аристократ? Или аристократка? Да он… она даже жвачку под парту никогда налепить не могла! Манеры… Рядом с ним можно почувствовать себя варваром, пережитком постыдного прошлого, но не нормальным человеком. И как это чудо порядочности, образованности и без преувеличения королевской гордости согласилось на превращение в парня? Зачем ему, чуду, приспичило приносить такие жертвы?
Мы не афишируем наше душевное самочувствие. Это неприлично – трясти своими проблемами. Но я или Ятэн можем хотя бы взорваться и выплеснуть накопившуюся отрицательную энергию. Тайки не поступит так никогда. Он умело гасит свои всплески агрессии, а заодно смягчает и наши. Творец – подушка безопасности между неуравновешенными Воином и Целителем – с одной стороны, и всем остальным миром – с другой. И пусть мир скажет ему «спасибо»!
- Тогда всё встаёт на свои места, - произнёс Ятэн. – И даже мост…
- Какой мост?
- Там, через реку.
Принцесса побледнела и обеими руками ухватилась за зеркальную раму.
- Ваше Высочество, - Ятэн тут же очутился рядом, опередив нас с Тайки. – Вам дурно? – он заботливо поддержал её за талию, и у меня несвоевременно мелькнула шальная мысль, что они неплохо смотрятся рядышком.
Но… Ятэн сохнет по другой – он сам сказал. И Оливия до сих пор видит в нём свою лучшую подругу – никак не кавалера. Найдёт она себе жениха… вполне определённого пола. Мало их, что ли? Вон год назад наследник престола из Персиваля с визитом прилетал… Где ж он был, когда Галаксия крушила нашу столицу?! К тому же он рыжий и на голову ниже Принцессы. Слава Богу, быстро отчалил. Забыть, как страшный сон…
- Мост самоубийц…
- Что Вы сказали, Принцесса?
- Мост самоубийц. За последний месяц с него спрыгнуло десять человек, - сказала она.
- Но… с какой стати? – спросил я.
- Сэйя, тебе ли не знать, - пристыдила, так пристыдила. Да, вначале мне в самом деле хотелось… уйти… тихо и незаметно. Я думал улететь, разогнаться до предельно возможной скорости и просто сгореть, распылиться по бескрайнему космосу заодно со своим звёздным семенем – чтобы не возрождаться уже никогда, не мучиться от неразделённых чувств. Лучше смерть… Был бы я совсем один – я бы так и поступил. Но пока меня есть кому удержать.
Этих безумцев, похоже, удержать было некому. Запущенный случай. Можно сказать, смертельный.
- Надо было поставить стражу на мосту, - буркнул я. – Никто бы и не спрыгивал.
- Я ставила, - вздохнула Оливия.
- И что? Я хотел спросить, заметен ли был прогресс?
- Стражники… - вновь побледнела она.
- Что стражники?
- Стражники тоже… попрыгали с моста.
Я не знал, смеяться мне или плакать. Хотел предложить снести проклятый мост – и дело с концом. Но ломать – не строить.
- Я пойду и проверю.
- Воин, ты…
- Хотите – привяжите меня верёвкой и держите, - усмехнулся я.
- Нет, - отказалась Принцесса. – Вы устали. Завтра решим вместе.
- А если до завтра с моста скинется ещё кто-нибудь? – каверзно спросил я.
Мне нужно было чем-то себя занять – в бездействии наваливалась такая тоска, что хоть на стенку лезь. Пусть опасно, пусть неосторожно… Но не пусто! Пустота и тишина убивают.
Но Оливия была готова отстаивать свою позицию. От её сочувственного взгляда мне становилось плохо. Я что, больной, чтобы на меня так глядеть? Я же не побитая собака! Меня просто девушка отшила… Мне что мост, что не мост – одинаково теперь.
***
Оданго? Почему ты одна? Рядом со мной… Так близко… Твой свет… Где же твой верный Мамору? Он станет ревновать, если узнает, где ты и – главное – с кем…
С кем, с кем… Со мной – вот с кем!
Пользуясь случаем, я плюю на отсутствующего защитника планеты Земля и быстро притягиваю тебя к себе.
Приподнимаю рукой твоё личико и… исполняю свою мечту – целую тебя в губы. Нежно, ласково… Я хочу, чтобы тебе понравилось… Тогда, возможно…
- Тебе приятно? – восстанавливая дыхание, шепчу я.
- Ты меня… любишь? – ну зачем так меня бояться?
- Люблю. Я уже говорил тебе…
- А я уже говорила тебе, что я люблю Мамору!
- Чтоб ему провалиться! – искренне высказываюсь я.
- Не смей! – ты злишься. Так красиво злишься…
- Что?
- Не смей говорить о нём в таком тоне!
- А то что? – ты забываешь: я всё ещё обнимаю тебя за талию, и твоё лицо в опасной близости от моего…
Ты не знаешь законов соблазнения. Не подумай плохого, я в них тоже не силён. Но тебя ведёт интуиция… А это намного лучше искусности и искушённости.
Я целую тебя снова – на этот раз так, чтобы приятно было мне. И, опровергая свои недавние тезисы, ты подчиняешься моему порыву…
- Нам всё равно не быть вместе, - говоришь ты.
- Так ты этого хочешь? – я радостно ловлю тебя на слове.
- Я никогда не покину Мамору…
Ты отодвигаешься и таешь. Я знаю – это конец моего видения, но успеваю сказать на прощание:
- Пока он сам тебя не покинет.
***
Пора завязывать. Любовь, которая хуже пьянства, наркотической зависимости или курения. Я становлюсь дёрганым, постоянно выпадаю из действительности и со стороны вообще на нормального не сильно похож. Нужно избавляться от Оданго. Срочно! Если так будет продолжаться, я окончательно помешаюсь на ней.
Пусть девушкой мне уже не стать, но...
Я остановился, услышав, что кто-то идёт за мной. Идёт, почти не скрывая своего присутствия. Может, и не за мной вовсе. Мания преследования...
Я шёл из дворцовой кухни. Ночью. Я не виноват, что Принцесса отправила нас спать, даже не накормив приличным ужином. Вот и устроил вечер самообслуживания – не ложиться же в постель на голодный желудок!
Убегать, чтобы не заметили? Как-то по-детски, стыдно. Кроме того, побегу – непременно на что-нибудь напорюсь. Грохота будет...
И я пошёл с прежней скоростью. Но меня догоняли.
- Воин! Постой! Подожди меня!
- Ваше Высочество? – удивился я.
- Я искала тебя.
- К Вашим услугам... – я наклонил голову.
- Нет-нет, не надо... Мы ведь друзья. Были ими...
- Мы – Ваши телохранители, - я старался сохранять дистанцию. А то потом пойдут всякие сплетни...
- Воин... Мне надо с тобой поговорить. Ты... – она покраснела и на мгновение отвела глаза, избегая прямого взгляда. – Сэйя, ты...
Она назвала меня по имени. Такое случалось довольно редко за последний год, но уж коли случалось...
Она вдруг оказалась совсем близко – так, что я мог слышать её дыхание.
- Ты любишь меня?
Я почувствовал, как её губы соприкасаются с моими. Чуть неуверенно...
Растерявшись, я застыл истуканом.
Нас с Оливией связывала крепкая дружба. Замечу: девичья дружба, начавшаяся с того, что я по незнанию обозвал её кобылой и порывался открутить оба её длинных рыже-каштановых хвоста.
Я вспомнил, как ещё на Земле она спрашивала у меня: «Почему вы в этом облике?», - как будто преследуя личный интерес.
Нет, это не может быть правдой. Принцесса влюбилась?!
Поняв, что я не отвечаю на поцелуй, она отстранилась.
- Сэйя, ты любишь меня?
- Принцесса, - я осторожно взял её за руку, стараясь успокоиться сам и успокоить её.
По боковой лестнице взметнулась тень – так стремительно, что нетренированный глаз ничего и не зафиксировал бы.
- Принцесса, назад! – я передвинул её к себе за спину. Что бы ни произошло между нами, я на неё работаю. Тень больше не появлялась, и я расслабился. – Всё хорошо. Простите, перестраховался... Вы плачете?
Женские слёзы... О Боже, зачем ты их выдумал?! Пока я сам был девушкой, воспринимались эти слёзы как должное. Но сейчас при виде плачущей Оливии захотелось шваркнуть головой в стену и отрубиться – лишь бы не видеть.
- Ты совсем не любишь меня, Воин... – всхлипнула она. – Тебе нужна только принцесса Серебряной Луны.
Вот и ревность.
- Вы ошибаетесь, - мягко ответил я, гладя её по руке. – Вас здесь все любят. На Кинмоку нет ни одного человека, который...
- Нет, Сэйя! Я не о такой любви говорю...
- Да я понимаю... – вздохнул я.
У меня нет опыта в утешении плачущих девушек. Особенно если эти девушки из-за меня и плачут.
- Я безмерно уважаю Вас, Ваше Высочество, но... Одним словом... Оданго.
- Я так и знала, - прошептала Оливия, вытирая глаза.
Меня не устроит бартер: Оливия взамен Усаги. Знаете, кто такие однолюбы? Нет, это не те, кто если полюбит, то раз и навсегда. А это те, кто в данный момент времени могут любить одного-единственного человека и ни за что не предадут его из-за кого-то другого.
Но Оданго меня не любит! Зачем ждать того, что ни при каких обстоятельствах не сбудется? Возьми то, что предлагают, и не тянись к далёким звёздам. Звёзды дарят свет и никогда – тепло. Тепло отдают только живые люди.
Но я не люблю Оливию! Мне не нужен обман вместо настоящего чувства. А Принцесса... Мной она пытается закрыть пустоту в своём сердце. Я не нужен ей!
- Ваше Высочество, давайте я провожу Вас до спальни... Я хотел сказать...
- Ваше Высочество, - из полутьмы выступил Тайки. – Вы плачете? Кто Вас обидел?.. Сэйя?! Что происходит?
Я ошибаюсь, или мой старший братец начинает разговаривать эмоционально и несдержанно?
Услышав это, Оливия задрожала и ещё пуще заплакала.
Никогда не жалейте и не пытайтесь выспросить что-либо у плачущей девушки: вы получите более мощный поток слёз, но не добьётесь ничего вразумительного, даже если вы – дипломированный специалист в области психологии.
Во дворце кто-нибудь вообще собирается спать? На мой взгляд, здесь все только и делают, что гуляют и решают самые важные проблемы по ночам. И ещё мне кажется, что Тайки вовсе не случайно мимо проходил.
- Ничего не происходит, Творец! – взяв себя в руки, произнесла Оливия. – А где Целитель?
Конечно, как может младший Коу безмятежно спать, пока старшие Коу вместе с его Принцессой бодрствуют!.. Ещё Ятэна в этой безобразной сцене не доставало!
- Я как раз его искал, - сказал Тайки. – Я слышал, как открывалась дверь в его комнату, и пошёл посмотреть... Но его там не оказалось.
Про себя я подумал, что Ятэн тоже лёг спать голодным и вполне мог, как и я, решиться поужинать вне рамок установленного регламента.
- Когда это было? – спросил я.
- Пять минут назад.
Но Ятэн обязан был пройти этим коридором, куда бы он ни направлялся! Как же вышло, что мы разминулись?
Тень! Тень, проскользнувшая на чердак по боковой лестнице! Вдруг это и был Ятэн? Постойте, но тогда он видел, как я и Принцесса... Нет...
Ничего не объясняя ни Тайки, ни – тем паче – Оливии, я отправился вслед за тенью Ятэна. Котёнку и раньше не нравилось моё увлечение Оданго, а тут ещё Принцесса... Короче говоря, я нанёс ему новую душевную травму. Хоть я и не виноват, но Ятэн-то этого не знает!
На чердаке было темно, как и следовало ожидать, но на удивление чисто – сам дворец был достаточно молод, и пыль не успела в нём накопиться.
- Ятэн! – крикнул я, и звук голоса многократно отражённым эхом прокатился под дворцовой крышей. Естественно, Ятэна на чердаке не было.
Я вернулся к ожидавшим меня друзьям.
- Это был он, я уверен.
- Но в чём дело? Почему он убежал? – недоумевала Оливия.
- Думаю, Ятэну тяжело принять своё теперешнее положение... – произнёс я.
- Почему-то раньше он не переживал по этому поводу.
- У Ятэна другая причина, - тихо сказал Тайки.
- Какая же?
- Это Вы, Принцесса, - ошарашил он нас обоих.
- В каком смысле?
- В том смысле, что он Вас любит, - разъяснил старший. – И, полагаю, Ятэн увидел нечто такое, что причинило ему боль или... заставило ревновать. Сэйя, - а чего сразу я? – что ты натворил?
Подтекстом в словах Тайки промелькнуло: «Ты, Сэйя, приставал к Оливии? Ну ты и...»
- Он здесь ни при чём, - вступилась за меня Принцесса. – Это я... – она не договорила. – А куда отправился Цели... Ятэн?
Почему мой младший брат не поделился со мной? Раньше мы доверяли друг другу... Раньше мы были девушками! Проклятье! Ятэн, как и я, изменился. Стал скрытничать.
Он никогда не умел хранить тайны. Секреты распирали его изнутри, и вскоре он непременно выбалтывал всё мне или Тайки. Хорошо хоть, что только нам, а не чужим людям.
А ещё он всегда нежно относился к Оливии. Но откуда мне было знать, что его нежность и заботливость перерастут в настоящую любовь?! Предупреждать надо!
«...Если я и влюблюсь, то только в нашу Принцессу...» Он уже тогда знал! На Земле. Мне следовало догадаться раньше – до того, как это вот так болезненно вскрылось.
- Куда он мог пойти в таком состоянии?
- На мост! – осенило меня.
- На мост?
- На его месте я бы отправился туда и... – я не стал разводить демагогию.
Конечно, вход на чердак был не единственным, и Целитель просто воспользовался им, чтобы скрыться. Он сейчас в расстроенных чувствах – вероятно, думает, что у меня роман с Оливией.
Кому, как не мне, его понимать? Похожая история случилась со мной. Правда, я мучался дольше – и мне ведь сразу сказали, что у Усаги уже есть парень.
Ох, Оливия, что же ты натворила! Впрочем, не нужно было мне её провоцировать, разгуливая по ночам мимо королевской спальни. Глядишь, ничего и не случилось бы, и Ятэн не убежал бы...
- Котёнок... Куда же ты, глупый? – бормотал я по пути к мосту, который Принцесса совсем недавно назвала мостом самоубийц.
В звёздном свете мост словно плыл над рекой, сопровождаемый сквозящей в воздухе ночной насекомоподобной живностью. И не скажешь, что так и тянет прыгнуть с него головой вниз... Впрочем, есть нечто тоскливое в его расплывчатых очертаниях; нечто величественное и презрительно-напряжённое. Такая аура сопутствует почти всем грандиозным постройкам на свете. Они как будто являются нитью между тем и этим мирами. Какой смертный не захочет избавиться от своих горестей на той стороне? К тому же представляется заманчивым связать свой уход с тем предметом, который останется в назидание потомкам: кажется, что воспоминания о тебе будут жить вместе с памятью о нём...
Маленькая фигурка скорчилась на самом краю, свесив ноги вниз, но пока не решаясь оттолкнуться и спрыгнуть.
- Ятэн!!! – мой крик можно было услышать и в диаметрально противоположной точке Кинмоку. – Стой!!! – я ругал себя за то, что не настоял на том, чтобы разломать чёртову постройку на куски.
Фигурка на мосту скорчилась ещё больше. Налетевший ветер ударил её в спину, перекинув хвост вперёд и почти сдув хрупкого Ятэна с края.
Он только прикидывается злым и колким, всегда готовым на пакость мальчишкой. Он не хочет, чтобы кто-то лез к нему в душу. Бедный котёнок – он не знает, что с выпущенными когтями далеко не уйдёшь. Это он сейчас так защищается, а что будет дальше? Ятэн очень раним. Он как улитка без раковины: каждая микроскопическая пылинка ранит его кинжалом. Скрывать это можно, но раны не заживляются сами собой.
Целитель – не-мальчик и не-девочка – влюбился в Принцессу. И вполне естественно, что он скрывал свои чувства от неё – страх, что тебя оттолкнут, сильнее мучительного неведения. Но когда он увидел меня и Оливию... Представить не могу, что он подумал!
- Ятэн!!! – ветер плюнул мне в лицо, запихивая выкрик обратно в глотку. Понимая, что не докричусь, я побежал на мост.
Массивная громада поскрипывала и, кажется, качалась – надвигалась буря. Беловолосая фигурка совсем скукожилась, от неё веяло безысходностью, концом. Не рискуя ещё раз окликнуть брата, я подкрался сзади, обнял его и оттащил от края. Ятэн не упирался – ему было всё равно. Он устало привалился спиной к моей груди:
- Зачем ты это делаешь? – он простыл и говорил хрипло. – Зачем я нужен тебе? Зачем я всем вам нужен? Ведь Оливия... Ты... Её... Она...
- Ятэн, давай мы потом выясним? И про меня, и про Оливию. Ты выбрал не самые подходящие время и место.
- Вы целовались.
Я не сильно погрешу против истины, если скажу:
- Оливия тебя любит.
- Но целовалась она с тобой, - хмыкнул он. – А я для неё никто!
- Ятэн, если ты ей признаешься...
- ...То она осмеёт меня. Подумать только: лучшая подружка хочет стать ей бойфрендом!
- Ты не подружка. Ты очаровательный, умный юноша.
- Потенциальный жених, да?
- Прекрати коверкать мои мысли!
- Только не нужно меня утешать! – он попытался боднуть меня головой в челюсть, но я не подставился. – Сэйя, скажи, кто мы такие?
- То есть?
- Ну... Я имею в виду, почему нам нельзя обратно в девушек?
- А ты хочешь обратно? Ты же тогда вообще не сможешь претендовать на взаимность Принцессы, - рассудил я.
- Ну, вдруг мы перекинемся обратно, и всё пройдёт? И твои чувства к Усаги, и мои – к Оливии.
- Ты уверен?
- Вообще-то нет, - вздохнул Целитель, морщась и стряхивая с носа первую дождевую каплю. – Но моя двойственность меня достала.
- Ятэн, а Тайки всё про тебя рассказал Принцессе... – вспомнил я.
- Что?! – он побагровел – даже впотьмах было заметно. – И как мне ей теперь в глаза смотреть?
- Вот видишь, мысли о самоубийстве тебя уже покинули, - подытожил я. – Как раньше смотрел – так и будешь. Влюблённо и преданно. Оливия всё-таки не зверь... Пойдём отсюда – здесь становится мокро.
***
Мы стоим на крыше. Мы – это ты и я. А ещё двое моих вездесущих братцев, Оливия, четверо твоих приближённых воительниц и... твой возвратившийся жених. Да, он очень красивый. Мужественно выглядит, ничего не скажешь. Не то что некоторые... Не будем указывать пальцем, но я и есть эти самые «некоторые».
Ты так в него вцепилась... Не буду я его у тебя отбирать – нужен он мне был.
Ну зачем ты пришла провожать меня с ним? Поправка: провожать нас. Ты провожаешь нас, а не меня. Я забываюсь.
Затылком чувствую не по-детски тяжёлый взгляд Ятэна. Котёнок ждёт, что я сейчас ляпну. Тайки по большому счёту уже всё равно – он понимает, что деваться мне некуда, и хочешь – не хочешь, а улетать придётся. Оливии пока ещё всё равно – она полагает, что я переболею своей несуразной мальчишеской любовью и стану прежним Сэйей. Или прежней Сэйей. А вот Ятэн чувствует меня тоньше.
Ты стараешься не поднимать на меня глаз; а если случается так, что я нарочно ловлю твой взгляд, то не вижу в нём ничего, кроме сверкающей пустоты. Твои глаза не могут не сверкать, и за блеском ты прячешь очень многое... Твой принц, как и прежде, считает тебя глупенькой маленькой девочкой?! Он безнадёжно отстаёт от жизни...
Ты отнюдь не дурочка, Оданго.
Оливия прощается. Достал этот церемониал! Вот он у меня уже где!
- Куколка... Я никогда тебя не забуду.
Ну, посмотри на меня по-настоящему... напоследок...
- Конечно, - ох, как ты не проста, - мы всегда будем дружить!
Ятэн покатывается со смеху, даже Тайки снисходит до ухмылки.
Слышу, как твои подружки перешёптываются: «Она не поняла...»
Всё ты поняла, Усаги. Даже слишком хорошо поняла.
Больше всего мне сейчас хочется тебя поцеловать. Пусть это окажется для тебя шоком, но тогда ты, по крайней мере, перестанешь притворяться.
Но если я поступлю так, то разразится скандал... Я прикладываю ладонь к своему пылающему лбу и пытаюсь собраться.
Это всё потому, что твой Мамору стоит рядом с тобой. Не будь его... Кого я обманываю?! Всё это время его не было, и ты... Ты предпочитала блюсти верность ему, чем ответить на мою страсть. Чего же ждать теперь, когда он вернулся к тебе?
О, какая тоска... В твоих бездонных глазах. Ты... просишь меня?! Умоляешь?! Оданго, да с превеликим удовольствием! Только моргни. Останови меня. Удержи. И я останусь. С тобой. Столько, сколько пожелаешь. Оданго, ну!
- Спасибо, Сэйя. Благодаря тебе я смогла выдержать это...
Оданго, время не резиновое!
Тайки кхекает в кулак. Знаю, что пора. Но ты ещё не всё сказала! Ты трусиха, Усаги. Тогда за тебя решу я сам!
Но прежде... чтобы осуществить задуманное... нужно превратиться в воина... в девушку. С каких пор трансформация стала казаться мне унизительной процедурой? Но иначе ничего не получится, так как понадобится вся моя скорость.
Пульс во всём теле. В ушах, руках, ногах и голове. Дёргающиеся жилки. Отголоски... «Прилетайте... Будьте счастливы...»
Будем. Обязательно, в особенности по утрам.
За полмига до предполагаемого старта я подскакиваю к тебе, отбираю твою руку у Мамору, обнимаю тебя...
Наш старт состоялся.
Никто не вернётся.
Но мы будем счастливы.
***
Бедлам. Анархия. Разброд и шатания.
Возрождённая Империя. На престоле – юная девушка, которую поддерживают трое также не убелённых сединами и не отягощённых опытом прожитых лет парней. Нарочно не придумаешь.
При этом нас всех мучают свои проблемы, которые тоже как-то нужно решать. После истории с Ятэном нерешённых проблем прибавилось ровно на одну новую проблему, зато какую!
Теперь мы вообще перестали видеться друг с другом. Ятэн бродил по дворцу какими-то окольными путями, прилагая все усилия к тому, чтобы не встречаться с Оливией. По крайней мере, один на один. Шарахаясь от каждой тени, сам на привидение стал похож.
Тайки, наоборот, не отходил от Принцессы, и, наверное, он – единственный из нас троих, кто добросовестно служил ей. Сестра Оливии сменилась на брата, но суть осталась той же: они – родственники.
Я же, к несчастью, чужой и для Кинмоку. Моя родина – Фэрра, и никакой, даже самый распрекрасный райский уголок не заменит мне настоящего дома. Вклиниваться между Тайки и Оливией мне не всегда хватало наглости (да и не очень-то хотелось), ловить Ятэна – гиблое дело.
«Мост самоубийц» оцепили колючей проволокой с привязанными к ней красными ленточками. Для надёжности мы с ребятами оградили его энергетическим барьером, и теперь я ждал только окончательного решения Оливии, чтобы избавиться от этой занозы в теле Кинмоку. А Принцесса колебалась.
Все прочие восстановительные работы застряли в подвешенном состоянии.
Тоска...
И, словно назло, в последнее время не происходило ничего: ни плохого, ни хорошего. Занять свою больную голову мне стало нечем. Вследствие этого голова постепенно заполнилась тем, что находилось под рукой. А под рукой у меня – одни воспоминания об Оданго.
Я развлекался тем, что восстанавливал её образ перед глазами: по клеточке, по чёрточке. Ресницы, линии губ и носа, светлые завитки на висках, лохматая чёлка... Взгляд, улыбка; жест, которым она всегда поправляла волосы...
Перелопачивал все разговоры, какие когда-либо имел с Лунной принцессой, искал в тех словах нечто скрытое, пророческое. Но находил только одну простую истину: я – не тот, кто предназначен ей, невзирая на все мои потуги.
Оказывается, не всегда желание означает наличие возможности... Если речь идёт о живых людях... Как заставить кого-то полюбить? Можно добиться благодарности, признательности, уважения, сострадания. В конце концов, даже дружеского расположения и дружеской же симпатии! Но любви – нет. Особенно когда ради этой любви кому-то нужно отказаться от столь же высокого чувства.
- Господин! – я вздрогнул и открыл глаза. Дремать, полулёжа на мягком диване, было так приятно. – Принцесса просит Вас зайти к ней.
Принцесса просит? Могла бы приказать, между прочим, но она просит. Значит, хочет сказать мне что-то очень важное. Ей ведь тоже, наверное, неудобно продолжать общаться со мной точно так же, как и до того происшествия.
Пришлось встать и отправиться к Оливии.
...Потолки во дворце были отреставрированы на скорую руку. Это всегда меня возмущало: ведь обвалится когда-нибудь! Но кто будет ко мне прислушиваться? Я же не заканчивал архитектурный факультет. Строго говоря, я вообще ничего не заканчивал. Галаксия приняла у меня все экзамены экстерном.. И одни неуды в зачётке... Разве государству нужны сэйлор-воины, не имеющие высшего образования?
- Принцесса, можно войти?
- Да, Воин, - она прекрасно владеет собой.
- Вызывали?
- Я хотела спросить: ты не сердишься на меня?
- Как могу я сердиться на Вас? – вполне логично ответил я.
- Сэйя, брось, прошу. Прости меня.
- За что?
- Не вынуждай меня называть вещи своими именами, - нахмурилась Оливия. – Если ты считаешь, что отмалчиваться и тупо исполнять приказания – это нормально... Сэйя, ну посмотри же на меня!
Шея поворачивалась чуть ли не со скрипом – оказывается, я тоже боялся назревавшего разговора.
- Поверь, я вовсе не собиралась тебя целовать, - она почти успешно боролась со своим смущением.
- О чём Вы? Если пожелаете, то... ничего не было, - щедро предложил я.
- Всё было, - она отрицательно мотнула головой.
Надеюсь, она не будет признаваться мне в любви. И для меня, и для отчаявшегося Ятэна это будет уже слишком тяжело и жестоко.
- Как Вам будет угодно.
- Тебе противно общаться со мной?
- Нисколько, - немного оттаял я.
- Скажи, Сэйя, что происходит? Я так непривлекательна?
Комплексы?! У Принцессы?!
Тем временем она продолжала:
- Мой поцелуй был тебе неприятен?
- Нет, что Вы!
Тот поцелуй сбил меня с толку. Я его не ожидал! Мои мысли и мечты были связаны лишь с Оданго – никакую другую девушку я на её месте представить не мог. Особенно Оливию. Они обе – принцессы, но Оливия неприкосновенна, так как она наша. Она мне как сестра. И... она не такая, как Оданго!
- Тебе мешает другое чувство, - сказала она с видимым сожалением.
- Мне ничто не мешает. Но... мною Вы просто хотели заполнить пустоту в своём сердце, так ведь? Сам я Вам не нужен. Это Ваше одиночество?
- Быть может, Сэйя. Быть может, - покорно согласилась Принцесса.
- Вы ищете...
- ...немного любви.
- Я уже говорил: здесь все Вас любят, Ваше Высочество.
- Вот именно: Высочество. А хочется любви человеческой. Ты меня понимаешь?
Я понимал. Любовь к властителю требует от последнего каких-либо действий, доказывающих, что он заслуживает такого к себе отношения. Любовь же, возникающая между двумя людьми, не нуждается в постоянном своём подтверждении. Вот чего искала Оливия. Только с нужным человеком она ошиблась.
- Но я не тот...
- Ты любишь свою Оданго.
- Она не моя, - буркнул я. И чего они все тыкают меня носом?!
Была бы она моей – всё обстояло бы по-другому. Я был бы совсем другим. Я был бы счастлив!
- Рассказывай больше... – тяжко вздохнула Принцесса.
Ей-то чего печалиться? Есть же человек, который любит её в точности так, как она того желает – Ятэн. И он, наверное, сейчас тоже мучается. А мне что прикажете делать с этими двумя?
- Ваше Высочество... – я уже вознамерился в очередной раз, вслед за Тайки, открыть Оливии глаза и порекомендовать ей своего младшего названого братца. Меня остановило отсутствие врождённого умения сводничать и громкий вопль по другую сторону двери.
За воплем последовало чьё-то сконфуженное бормотание и новый гневный выкрик.
- Просалуйста, пожатите... Ой! Простите, пожалуйста, сэр...
- Вам что, надо чинить проводку именно здесь и сейчас?! Да я вас убью! Уберите эту чёртову лестницу!
- Сию секунду, сэр.
- Куда?!
- Вы же сами приказали, сэр...
«Сэром» был, разумеется, Ятэн – ругается он всегда мастерски, хоть некоторые и считают его вялым тихоней. На самом деле он прикидывается. Он весьма энергичен, вспыльчив... Просто иногда ему хочется побыть примерным мальчиком. И сейчас явно не один из таких моментов!
- Я приказал, чтобы вы вместе с вашей стремянкой убирались вон с глаз моих!
- Так точно, сэр! Уже бегу.
Удаляющееся дребезжание возвестило о том, что объект неудовольствия Ятэна счёл за лучшее отложить ремонт на неопределённый срок.
Я высунулся наружу. Белобрысый тихоня на цыпочках крался прочь от покоев.
- Ятэн! Неужели ты и правда думаешь, что твоей ругани никто не слышал? Ну-ка, иди сюда. Иди, кому говорю!
Я взял его за руку и силком затащил в комнату Принцессы.
- Сэйя, не надо! – зашипел он, не зная, ни что ему говорить, ни куда деть внезапно ставшие неприкаянными руки.
- Здравствуй, Целитель.
- Добрый вечер, Ваше Высочество.
Да, если они будут продолжать столь величаво приветствовать друг друга, у них точно ничего не наладится.
Для поддержания беседы я начал расспрашивать Ятэна, какими судьбами он очутился поблизости. Он жутко краснел, бледнел, но всё же я вытянул из него правду. Конечно, правда эта была сомнительна, поскольку при разговоре присутствовала Оливия. Но мне добытой из Ятэна информации хватило, чтобы составить картину произошедшего.
Разумеется, он подслушивал под дверью. Любопытство и ревность перевесили всякую скромность и насмерть затоптали понятие об осторожности. И Ятэн опустился до уровня... до уровня замочной скважины. Именно на этом уровне он и повстречался с падающей стремянкой – Бог наказал.
Я выразительно посмотрел на Оливию и дождался, пока до неё дойдёт. Затем взглядом указал ей на Целителя и спешно откланялся, сославшись на какое-то несуществующее поручение. Не знаю, поняла она меня или нет, но больше я ничем бы ей не помог.
Ятэн предпринял попытку увязаться следом за мной, но я сделал вид, что оглох и ослеп. Хоть кто-то из нас должен проявлять смелость и решительность! Хорошо было бы закрыть их вдвоём в комнате на ключ, но эта идея – из разряда фантастических, неосуществимых и откровенно бредовых проектов. Удовольствуемся и малым...
Кто бы обо мне самом так пёкся, как я – о младшем брате! Встань Тайки и Ятэн на мою сторону, когда я пытался построить отношения с Усаги, и она была бы моей девушкой... Хорош мечтать! Если бы да кабы, да во рту росли б грибы, то был бы не рот, а целый огород.
Пусть я несчастен. Но пока я способен помочь другим это счастье обрести, я буду жить. Мои друзья... Мои братья и моя Принцесса согреют меня отблесками своей радости и любви. Среди них я не смогу погибнуть и никогда не буду одинок... Или?
Нет, так тоже нельзя. Их счастье не заполнит моё дырявое сердце. Залатать его можно лишь одним способом. И способ этот для меня недоступен, пока Оданго любит другого.
С этим нужно что-то делать, если я не хочу провести остаток жизни, бегая по психотерапевтам! Нельзя тридцать часов в сутки изводить себя. Необходимо расслабиться и постараться думать о чём-нибудь отвлечённом.
Проще научиться не думать вообще...
А чтобы не думать, нужно включить музыку погромче – пусть стены сотрясаются от зашкаливающих децибелов. Во дворце такое непозволительно – я же не владыка, которому разрешено всё. Вот женится Ятэн на Оливии, нас с Тайки повысят, и тогда... Разлетелся. Женится он, как же. Наш скромник перед ней теряет дар речи и озвучить предложение руки и сердца не осмелится. Но я же не пойду вместо него свататься к Принцессе!
Плутая в собственных рассуждениях, я выбрался из дворца и пошёл куда глаза глядят.

Я пинком открываю дверь кафе. Во мне бушует шторм!
На нас с тобой оглядываются, и ты просишь, чтобы я вёл себя потише. О том же самом просит меня и охранник. А меня тянет встать на голову, пройтись колесом или выкинуть что-то ещё из той же безумной серии.
Отчитай меня, обругай, прилюдно ударь по лицу – внутри меня всё поёт и пляшет. С сегодняшнего дня я – твой. Я и до сегодняшнего дня был весь целиком твой, но теперь всё по-другому. Ты свободна, никакому Мамору ничем не обязана.
- Не печалься, куколка!
Эйфория... Приступ – один из тех, которые обычно завершаются разочарованием и крупными неприятностями. Но сейчас мне проще вести себя так, нежели пытаться оценить происходящее более или менее объективно.
- Сэйя, ты здоров?
Я смеюсь. Мне давно не было так хорошо, как сейчас здесь с тобой.
- Я превосходно себя чувствую... чего не скажешь о тебе. Оданго, прекращай ты это дело!
Твои глаза наполняются слезами.
- Сэйя, он... Мамору...
Не всё так просто, как кажется. Мамору пока не ушёл из твоей жизни. Есть же такие изверги – что собаки на сене. Он с тобой расстался, а ты всё равно на меня не смотришь!
Меня пронзает и твоей, и моей болью, сплетающимися в единое целое, и я, к вящему удовольствию охранника, больше не настроен крушить это милое заведение.
- Забудь его... пожалуйста...
- Пять минут назад ты доказывал мне, что я и Мамору созданы друг для друга, - изумляешься ты.
- Мало ли, что я доказывал! – я пожимаю плечами и пододвигаю тебе стул.
Заказываю то мороженое, которое ты обожаешь. Я знаю все твои вкусы. Я готов всю жизнь исполнять твои прихоти. Но к этому не готова ты. Ты не думаешь обо мне, как о возлюбленном. Друг – моя верхняя планка в твоём рейтинге...
- Дай мне шанс...
- Что? – ты отвлекаешься от вазочки. – Прости, не поняла.
- Оданго, позволь мне... – горло сдавливает невидимым арканом.
С языка вот-вот сорвётся: «Мамору тебя не любит! Тебя люблю я!». Но не срывается.
- Всё хорошо?
Ты вроде уже забыла про своё горе. Как же мало нужно, чтобы тебя утешить.
- Да, куколка, всё хорошо... Можно я тебя поцелую?
Я играю в опасные игры. Вот сейчас ты встанешь и уйдёшь, а я тут останусь, как дурак... Впрочем... Почему «как»?!
- Раньше ты не спрашивал.
- Раньше ты бы точно не согласилась! – парирую я.
- А теперь, значит, соглашусь? – ты никогда не остаёшься в долгу.
- Ну, я подумал... – что со мной? Что с тобой?
- Можно...
- Что? – ты не дублируешь свой ответ, но мне понятно без слов.
Я обхожу столик и склоняюсь к тебе. Если ты меня оттолкнёшь...
Почти касаюсь твоих губ – расстояние в какой-нибудь миллиметр. Преодолеть его – и Мамору будет не нужен. Это просто: принц – тот, кто рядом с тобой; тот, кого полюбишь ты.
Я снова верю в то, что однажды ты влюбишься в меня и... сама мне об этом скажешь...
- Оданго, люби... – я не произношу до конца.
Ты притягиваешь меня... непреодолимо... не очень-то и хотелось сопротивляться...
Мой первый счастливый сон...
***
Как долго человек может быть счастливым? Час? Два? Целую вечность? Никто никогда не засекал. И что же нужно, чтобы подарить человеку счастье? Нет ведь статистики: в такой-то час такого-то дня такого-то года обсчастливился такой-то товарищ по такой-то причине.
Для частичного счастья, выражающегося в хорошем настроении, лично мне хватило одного приятного сна. Почему я не могу заснуть навечно?
- Иди, - Тайки распахнул передо мной дверь. С каких пор он у нас швейцаром на полставки?
- А ты разве не пойдёшь?
- Звали одного тебя – топай.
- Да что за жизнь такая?! Вот увидишь, на меня опять понавешают охапку поручений! – быстро кончилось внезапное счастье... – Лучше бы я согласился на предложение делегатов.
- Раньше надо было думать.
О чём там думать? Ну, пришли всей толпой на покаяние. Ну, отвесили от щедрот пару добрых слов о моих вокальных данных – тоже мне, открытие... А в смысл они разве въехали? Я для того на рожон полез, чтобы удаль свою молодецкую показать? Да я ведь сам себя хотел убедить в том, что люблю по-настоящему...
Что же есть любовь? Наверное, музыка. Душевный ритм. Болезненный и приятный одновременно.
Что же есть любовь? Наверное, удача. Прекрасная случайность и завораживающее совпадение.
Что же есть любовь? Наверное, истина. И умолчать о ней – значит соврать самому себе. Так пусть все знают!
- ...Мальчик, собирай свои пожитки. Завтра ты отправляешься в путь вместе со мной, - ошарашила меня Галаксия.
Я покосился на Принцессу: мол, чего это в её владениях чужие распоряжаются судьбами её приближённых? Но Оливия не собиралась возражать гостье.
- Простите, госпожа, не соизволите ли Вы объяснить, с какой стати я должен сопровождать Вас? По-моему, моё место здесь, - вспыльчиво затараторил я.
Галаксия не переменилась в лице, хотя ей очевидно сделалось неприятно. Она тряхнула золотистыми локонами – мне послышался тоненький перезвон, как будто волосы и впрямь были отлиты из благородного металла.
- Мальчик, а ты не считаешь себя обязанным мне? – тактично спросила она.
- Чем?
- Жизнью!
- Она спасла твою шкуру, Сэйя, - за спиной у Оливии нарисовался Ятэн. – Мы ничего не могли сделать для тебя, но Её Величество появилась вовремя...
- ...И принесла с собой чудесное лекарство от всех болезней! – сварливо закончил я. – Земной Вам поклон!
- Поклоном ты не расплатишься, - тоном опытного ростовщика остудила меня Галаксия. – Такие долги искупаются только верной службой...
- Снова здорова, - терять было нечего. – Отдай мне своё звёздное семя! – замогильным басом провыл я.
Ятэн не мог с собой справиться, а поэтому отвернулся лицом к стене, игнорируя презрительно-гневные взгляды, бросаемые на него Оливией. Тайки было хоть бы хны...
- Звёздное семя оставь себе, - оценила шутку Золотая Королева, - и собирайся. Мы отбываем сегодня.
- Я так понимаю, моего мнения никто не спрашивает... – я на последнем издыхании качал права.
Это же рабство! Нельзя так с живым человеком обходиться. Вот, например, пойдёшь гулять и на полчасика на скамеечку присядешь. Вставать надумаешь, а скамеечка тебе: «Плати!». Рыночная экономика...
Но почему терпит Принцесса? Её вовсе не дорого спокойствие Империи? Я крупный специалист по вопросам безопасности... Вот здесь Ятэн съязвил бы, что тот, кто не умеет обезопасить себя, навряд ли сможет обеспечить соблюдение законов в масштабах целого государства. Но Ятэн молчал, уткнувшись в стенку.
- Ты обязан, - скупо проронила Галаксия.
И на короткий миг я увидел в ней ту Галаксию, которая завоевала добрую половину Вселенной. Стало жутко. А я над ней прикалываюсь... В ней Силы столько, что впору с Создателем соперничать. Разозлю её – чего доброго, пойдёт она опять войной против Империи... и никто не узнает, где могилка... могилки...
Кто эта женщина? Сэйлор Галаксия. Королева... Хотя никто её в королевы по-демократически не избирал. Она сама себя назначила по праву сильнейшей.
Она – носитель Хаоса из сбывшегося пророчества. Такой отпечаток враз не смывается.
- Обязан... И что мне нужно будет делать?
- Ты будешь мне служить.
- Уже понял. Браслеты? – обречённо полюбопытствовал я.
- Зачем? – прозвучал ответ. – У тебя свои есть.
Обухом по голове.
- Какие свои?
- Мальчик, собирайся...
- Дался Вам этот «мальчик»! Я про браслеты не понял! – требовал я, сгорая от любопытства.
- Благоразумнее было бы подчиниться... – не обращаясь ни к кому конкретно, подал голос застывший около двери Тайки.
Меня никто ни во что не желал посвящать. Меня просто сбагривали на какую-то постороннюю службу. Я так им всем приелся? И чем я буду заниматься у Галаксии? И, наконец, куда она держит путь?

...Я вышел на главную площадь с рюкзаком за плечами и угрюмо оглядел собравшихся проводить меня в дальнюю дорогу. Оливия с Ятэном составляли милую парочку... Вот ведь олух! Я так и не разузнал, что между ними произошло! Когда сегодня я открыл глаза, у них всё шло хорошо. А я всё собирался, собирался выведать подробности, да так и не собрался...
Тайки стоял чуть поодаль от них. Взгляд его выражал полную отчуждённость и немного – высокомерную скуку. Девушка из него в своё время была что надо, а парень получился слегка ущербный.
Площадь от края до края была заполнена зеваками. Народ требовал зрелищ.
Я поправил лямки рюкзака и направился к своим.
Это ужасно напрягает – идти по живому коридору, слыша чужие пришепётывания, обсуждение собственной внешности и варианты ближайшего будущего в исполнении тех, кто ничего о твоей персоне не знает. Но я шёл, больше всего на свете боясь случайно оступиться и услышать сумбурную лекцию о плохих дорожных приметах. Ведь если говорить о плохом, оно и сбывается. А если говорить о хорошем... опять же сбывается что-то плохое!
Сначала я подошёл к Тайки.
- Их нельзя разогнать?
- Сам знаешь, что нельзя.
- Зачем вы объявили, что я улетаю?
- А как прикажешь объяснять, куда подевался временно занимающий пост...
- Хватит!.. Ты не знаешь, я надолго исчезаю?
Слышал бы нас кто-нибудь...
- Воин!
- Минутку, если можно, Принцесса... Ятэн!
Я с белой завистью наблюдал, как наш влюблённый извиняется перед Оливией, не забывая приложиться губами к её ручке. Что ни говорите, а во всём этом есть и моя заслуга! Да, Сэйя, Родина тебя не забудет...
- Так, Ятэн, спрашиваю тебя: ты не в курсе, надолго ли я вас покидаю?
- А я откуда... – он удивлённо заморгал. У меня начинался нервный тик.
- Да оттуда! Ты постоянно находишься рядом с Принцессой. Я не верю, что Галаксия даже ей ничего не сказала!
- Так я что...
- В том и дело, что ничего! Я ему личную жизнь наладил, а он...
- Конечно, спасибо, - опомнился Ятэн. – Если бы не ты, я бы никогда не занял эту должность. Ты же знаешь, как я стесняюсь о чём-нибудь просить.
- Должность?
Сердце моё опустилось куда-то ниже колен.
- Благодаря твоему вмешательству я стал лейб-медиком Её Высочества, - пояснил Целитель, наливаясь гордостью до краёв.
Стараешься для него, стараешься. А получается вот так: лейб-медик. Лучше бы просто «лейб».
Я захохотал. Когда плохо, нужно смеяться. Снимается стресс. Чтобы снять мой стресс, потребовалось бы заниматься смехотерапией несколько часов без остановки.
- А я-то думал... Лейб-медик! Признался он Оливии – ага, сейчас! Это как же нужно с девушкой разговаривать, чтобы до такого договориться? Любит он её, с жизнью расстаётся на каждом шагу из-за любви, ревнует... Нет, я улетаю отсюда и правильно делаю. Я тут с вами больше не могу! Один из себя айсберг изображает, - я зыркнул на Тайки, - другой на почве стеснительности в лекари подался. Все – праведники, добродетельные люди... А я – сумасброд, грешник, сохнущий по чужой девушке! Самое место мне на посылках у Галаксии. Оливию, правда, жаль. Окрутит её какой-нибудь коротконогий хмырь из соседнего королевства – будете ему прислуживать. А ты, Ятэн, ещё и локти себе пообкусаешь!
Я изобразил на лице самую дружелюбную улыбку из своего неприкосновенного запаса и побрёл по направлению к Оливии и Галаксии, которые, надеюсь, не слышали ни слова из нашей братской прощальной беседы (я старался говорить тихо).
Мысли в голове перемешались. Никогда ещё я не был настолько не согласен со своими друзьями и далёк от них. Состояние души было неправильное. Не плохое, не хорошее, а неправильное.
Все мы не правы: Тайки достал своей холодностью, Ятэн – неясностью своих целей, а я... это вообще отдельная песня...
Итак, мы вернулись к тому, с чего начинали: трио раскололось, пути разошлись.
- Мальчик, пошевеливайся, - подогнала меня Галаксия. – И зачем ты тащишь с собой этот багаж? Он же помешает. Чем меньше у нас будет вещей, тем легче путешествовать.
- Может, мне раздеться, чтобы облегчить нашу поклажу?
- Хорошая мысль.
У Галаксии вообще с собой ничего не было. И одета она была во что-то лёгкое, что приличные люди называют пеньюаром, но не верхней одеждой.
- Ты простился с братьями, Воин? – Принцесса нервничала.
- А то как же... Извините, а Ятэн правда теперь Ваш лейб-медик?
- Да.
- Тогда я спокоен. Не отпускайте его далеко, Ваше Высочество, в особенности на всякие мосты... Да, а мост не разрушили? - вдруг вспомнил я.
- Нет. Творец запретил.
Вот так новости. Запретил он. Давненько никто с этого моста в речку не прыгал?
- Всё до моих рук... Ничего, вернусь – займусь этим вопросом основательно, - пообещал я, косясь на Золотую Королеву. Та вроде бы не возражала против моего гипотетического возвращения.
- Желаю удачи, - и Оливия отступила в сторону.
- Летим, мальчик! – позвала Галаксия, устремляясь высоко в небо золотой искрой.
Хорошо улетать, когда оставляешь на месте отправления какое-то незавершённое дело. Это лишний повод однажды вернуться, чтобы его завершить.
***
С неохотой отрываюсь от твоих губ и наблюдаю за тем, как ты себя поведёшь. Может, это просто всплеск эмоций, и ты не отдаёшь себе отчёта в том, что делаешь? Я слишком тороплю события.
- Ты – мой сон. Самый чудесный и сладкий. Оданго... Я боюсь, что всё это в один прекрасный момент оборвётся...
- Нет, не говори так. Я не уйду, никуда от тебя не денусь.
- Не позволяй мне проснуться, - заворожённо шепчу я. – Только не пробуждение – его я не переживу...
- Всё будет хорошо, - ты обращаешься со мной, как с маленьким мальчиком, свалившимся с велосипеда. – Всё будет хорошо.
- Ты серьёзно? – я хочу убедиться...
- Серьёзно.
- Правда?
- Правда.
Весь мир не стоит и доброго слова, если любовь оставлена без взаимности. В противном случае мир доброго слова стоит. Даже целых трёх добрых слов...
- Я тебя люблю!
***
...А потом было приземление. Оно оказалось приятным и слегка щекотным.
Пшеничное поле ударило по пяткам, пропуская дрожь через весь позвоночник. Переспелые колосья согнулись, приветствуя нас. И не будет ничего необычного в передаваемых из уст в уста легендах о таинственных узорах на фермерских полях.
Но, вероятнее всего, в здешних краях не водится фермеров, равно как и иных представителей расы человекоподобных. Это место пустовало... Оно не несло на себе кровавых следов – следовательно, никто здесь никого не истреблял.
Планета (или даже огромный неизведанный мир) была юна, её пора младенчества ещё не завершилась.
«Вот что должна увидеть Оданго!» - сформировалось в голове.
Размышления плавно перетекли в другое русло, касающееся моих недавних приятнейших сновидений. Выдернуть меня обратно в реальность составило сложную задачу даже для моей могущественной спутницы.
- Ты не спросишь, где мы?
- Да, а где мы? – почти миролюбиво заговорил я.
- Думаешь, это обыкновенное пшеничное поле? А это не обыкновенное поле, - в Галаксии мучительно неторопливо погибал рекламный агент.
- Пшеничное поле... Оно радиоактивное?
- Нет, мальчик, оно чистое. Нетронутое, свежее...
- Я понял. А что от меня требуется?
Неужто она приволокла меня сюда, чтобы про колоски побеседовать?! Значит, что-то есть в этих колосках покруче радиоактивности.
- Скоро сам увидишь.
- А можно погулять по округе?
- Сядь и жди! – приказала она.
Чего «жди»? Но я сел и стал ждать.
Пшеница вымахала высокая, и, усевшись на скрещенные ноги, я потерялся среди колосьев. Стебли вальяжно покачивались на ветру, кланяясь друг другу зерновыми головами. Цвет у них был... Не жёлтый. Не такой, как у той пшеницы, что мне доводилось видеть. Я долго приглядывался...
- Они что, прозрачные? – обратился я к Галаксии.
- А ты лишь сейчас заметил? Это ещё не всё. Ты их потрогай. Аккуратно, не сломай!
Я запустил руку в прозрачно-золотистые заросли.
- Пшеница как пшеница...
- Ты поглубже пощупай.
- Пшеница как пше... – и тут я нащупал.
Среди гибких стебельков был один, который не гнулся. Я со всеми предосторожностями разгрёб обычные колоски. Этот стебель был прозрачен, как и все его соседи, но казалось, что внутри него пробегают миниатюрные молнии. Что же о несгибаемости, то даже очень сильные порывы ветра, заставлявшие все растения на поле согнуться до земли, не могли покачнуть его.
- Нашёл?
- Нашёл. А что это?
- У тебя нет никаких версий?
- Версии есть всегда. Вопрос в том, верны ли они.
Галаксия появилась из пшеничного леса рядом со мной.
- Мальчик, почему ты всегда такой грустный?
- Я – грустный?!
У меня глаза такие. Они тёмные, и поэтому всем думается, что я серьёзен и печален. Вообще-то я имею совсем другой склад характера. И выясняется это в процессе непосредственного общения.
Но сейчас не до балагурства. Я и правда печален. То, что каждую ночь я вижу Усаги... И то, что каждый день я не могу её видеть... То, что во снах она наконец стала проявлять свои нежные чувства ко мне... И то, что наяву она их не проявляет...
Сложно. Сложно разобраться в двойственности мира. То, что мы хотим видеть, и то, что мы получаем – две большие разницы. Потому-то мне и не хочется просыпаться.
- Внимание, - Королева напряглась и подняла вверх указательный палец. – Начинается.
- А?
Непоколебимый колосок внезапно рванулся вверх, и с него посыпались зёрна, не сумевшие удержаться. А оставшиеся стали набухать, вбирая в себя все соки земли. Почва с глухими вздохами покрывалась трещинами, а колос рос дальше. Зёрна одно за другим лопались от переизбытка влаги, вода выплёскивалась из них, тут же впитывалась в почву и вновь всасывалась жадным растением. И вот – осталось одно зерно. Оно надувалось, надувалось, надувалось... Мой рот открывался шире, шире, шире... Издав чистый высокий звук, зерно прорвалось, выплеснув не меня лишнюю воду. Раздался крик, который нельзя было классифицировать ни как горестный, ни как радостный, и из зерна выбрался младенец. Он деловито огляделся и, узрев Галаксию, протянул к ней ручки, словно к родной мамочке.
- С Днём рождения, Вита, - тепло улыбнулась та. – Вот мы с тобой и встретились.
Королева подхватила ребёнка на руки. Колос уменьшился до начальных размеров, а после ушёл под землю, как если бы оттуда его потянули за корень.
- Не хило, - оценил я. – Что это было? Не поверите, но я всю жизнь думал, что дети появляются на свет... э-э-э...
- Как?
- Ну уж точно не из пшеничных колосьев!
- Всему-то вас, мужчин, учить надо.
- Мужчин? Но я же... – я замешкался, вспомнив про сэйлор-фуку, - девушка...
- А кем ты себя ощущаешь?
- Разве это важно?
В нашем мире важно то, кем считают тебя другие. А ты изволь, подстрой свою душу, а зачастую и тело, под их представления о том, какими им положено быть. Будешь доказывать, что не верблюд – такое про тебя сочинят, что век не отмоешься. А поплывёшь по течению – станешь тем самым, про кого рассказывали всякие басни.
Да, я превращаюсь в девушку... Но куда от этого денешься? Это правда. Я и был девушкой. Упрямой, как баран; с лидерскими амбициями... Возможно, немного – совсем чуть-чуть – симпатичной...
Раз – и я уже парень. И от этого тоже, надо сказать, никуда не денешься. Упрямство сразу стало именоваться не иначе, как дуростью – когда не видишь (или притворяешься, что не видишь), «куда прёшь»; лидерские амбиции – землепупием, то бишь эгоцентризмом... Симпатичный... А я симпатичный? Если я не нравлюсь Усаги, то – нет!
- Важно то, кем меня ощущает она, - поразмыслив, сказал я.
- Она?
Она. Чихать мне на всех. Важно для меня то, что обо мне думает Оданго. Больше меня никто не волнует.
- Ну, пусть будет она, - согласилась Галаксия, ставя младенца на ножки и не требуя уточнений по поводу «неё».
- А она умеет ходить?
- Вита всё умеет. Да, Вита?
Маленькая девочка рассмеялась и... пошла! Мало того, она заговорила!
- Хорошо, что ты меня отпустила, - она не картавила, как обычные дети её возраста. И вообще о возрасте заикаться было рано, поскольку новорожденная выглядела уже года на три, а разговаривала осмысленно, как десятилетняя.
- Ты кто? – спросил я у девочки. Та тряхнула отросшими за прошедшие пять минут каштановыми кудряшками.
- А ты кто?
- Знакомься, Вита: это Сэйя.
Девочка «доросла» лет эдак до пятнадцати.
- Витария Лейла Марика Ребекка Корделия де Рингерштосс, - без запинки оттарабанила она. – Сэйлор-воин в семнадцатом поколении.
- «Де Рингер» кто?
Галаксия где-то в чистом поле добыла длинный плащ и закутала в него наследную воительницу, более не искушая меня как мужчину. По её мнению, мне полагалось испытывать влечение к Витарии? Скажите мне, это мужская психология такая: вожделеть даже ту, которую не любишь, если подворачивается случай? Тогда я умываю руки. Ох, мужчины... Слабый пол!
- Де Рингерштосс. Зови меня Витой, ладно?
- Ладно.
- А ты давно родилась? – продолжала она.
- Девятнадцать лет назад.
Вита рассмеялась.
- А ты забавная!
Родилась... Забавная... Ты сейчас девушка, идиот!
- Почему же?
- Говоришь, девятнадцать лет? И все девятнадцать лет ты проторчала здесь, на этом астероиде? А почему не полетела к себе домой? Или у тебя нет дома?.. Ой, прости, я не нарочно. Но надолго ли ты здесь застряла?
- Вита, Вита! – остановила её Галаксия. – Тебе нужно собраться с силами, ведь планета Келлар далеко отсюда. Отдохнёшь у меня, а Сэйю потом помучаешь. Но не перегибай палку, а то он от тебя бегать будет.
Девушка запахнула плащ и шарахнулась от меня:
- Он?! То есть вот она - это он?! Какая мерзость! Не приближайся!
- Я и не...
- Сгинь!
- Но я не...
- Молчать! Никаких перебранок! Вита, отцепись от меня – никто тебя не укусит, - королева сэйлор-воинов по одному разгибала побелевшие пальцы вцепившейся в неё Виты. – Ты что, мальчиков никогда не видела?
- Так то мальчики, - проскулила девушка. – А тут мальчик, который под девочку маскируется.
- Я не маскируюсь! – оскорбился я. – И скрывать мне нечего!
Обратная трансформация тянулась непривычно долго, и я физически ощущал, как меняется тело: натягиваются, почти рвутся ткани и сосуды; кровь то приливает к голове, то уходит в кончики пальцев. Константой была душа. И сердце, которое стучало в рёбра и отпрашивалось «выйти».
Я – девочка? Я – мальчик? Когда как...
Вита, не выпуская руки своей покровительницы, вытаращилась на меня. Уверен, будь у неё чуть-чуть побольше храбрости, она бы меня ещё и ощупала. Но пока страх не отпускал её, я мог быть спокоен.
- Всё равно это не нормально!
- Кто бы спорил.
Я сделал шаг. Вита взвизгнула и спряталась за Галаксию.
- Дурочка, куда? Что страшного в этом мальчике? – увещевала Королева, но тщетно.
- То, что он может становиться и девочкой!
- И кто из них тебя больше смущает?
- Оба!
Галаксия посмотрела на меня, умоляя что-нибудь сделать, чтобы образумить несмышлёного сэйлор-воина в семнадцатом поколении. Я развёл руками: а что я могу? Эта особа тоже воспринимает меня как злостного извращенца, а я перед ней выпендриваться должен?
- Куда идти-то?
- Поднимайся на холм – там увидишь.
Если не можешь ничего поделать с проблемой – уйди от неё подальше. Если не можешь уйти подальше – отодвинь туда саму проблему.
***
Ты говоришь «да». В шуме твоего суматошного Токио «да» - не больше, чем шелест, но я слышу его.
- Я люблю тебя.
- Я тебя тоже люблю.
Неужели до такой степени просто? Как и всё гениальное...
- Почему ты улыбаешься?
- Я рада, что мы вместе.
- Я тоже.
Ты – движущая сила внутри меня. Ты заставляешь меня жить. Ты приказываешь мне быть Сэйей Коу.
Ты – источник моего вдохновения. Ты существуешь всегда и везде. Ты разрешаешь мне не притворяться кем-либо.
Ты – моё счастье. Просто позволь побыть рядом с тобой. Столько, сколько получится.
- Ты весь горишь, - я ловлю кайф от твоих прикосновений.
- Ты не лучше...
Не остывай...
Я могу дать тебе... ни много, ни мало – всего себя.
Я всегда буду рядом и никогда не предам тебя. Не бойся меня.
Как можно причинить боль человеку, которого любишь?
Мне никто кроме тебя не нужен, а ещё...
- Я не могу делить тебя ни с кем.
- Ты про Мамору?
Зачем ты опять о нём?!
- Я вообще. Тебе не надоело поминать его к месту и не к месту?
- Извини. Ты обиделся?
Обиделся? Нет. Но ты больше думаешь о том, что у тебя было с ним, чем о том, что у тебя может состояться со мной.
- Ты видишь, чем я отличаюсь от него? И от других парней?
- Конечно, вижу.
Нет, куколка, ты пока не видишь. Значит, всё впереди. У меня много сюрпризов и козырей, припрятанных в рукаве специально для тебя.
Я спешу. Я боюсь не успеть показать тебе, какой я. За одну ночь, в фазу быстрого сна, когда я вижу тебя в своих грёзах... Я навёрстываю время одиночества – долгие дни, когда меня затягивают в свои сети другие дела.
Но эта мизерная доля свободного времени принадлежит тебе. Нам. И я никого в этот сон не впущу!
Секунды перетекают... утекают сквозь пальцы невесомыми песчинками. Кажется, что их много, но они так шустро ускользают...
- Мне пора.
- Куда? – я крепче сжимаю твою талию.
- Сон заканчивается. Меня скоро разбудят.
- Оданго, стой!
Я обнимаю воздух и никак не могу разобраться...
- До завтра...
- Ты тоже видишь меня во сне?! Любимая!
***
Трёхэтажная постройка, которую я увидел с холма, представляла собой стандартное общежитие, но именовалось гордо – постоялый двор. Если говорить объективно, то двора-то как раз и не было – вместо него была пустошь, простиравшаяся от парадного входа до далёкой линии горизонта. Местами из земли торчали клочки дикорастущего кустарника, каковой можно встретить и на многих других планетах, в том числе и в системе Мерлина. Но это точно был не Мерлин! В Мерлине не существует такой планеты, с которой можно было бы в течение дня наблюдать смену трёх солнц на небосводе. Светила водили хоровод в течение двадцати часов, после чего следовала пятичасовая безлунная ночь, а затем всё повторялось сначала. Весьма утомительно.
Но отныне эта планета вообще и «постоялый двор» в частности были моим рабочим местом. Сама работа, как я понял, заключалась в том, чтобы содержать общежитие в порядке и помогать обустроиться постояльцам. Почему я так понял? А что ещё можно делать в голой степи с единственным жилым зданием? Когда я спросил у Галаксии, сколько мне придётся выполнять свои обязанности, она бросила ничего не значащее: «Смотря как ты будешь работать». Вот вам и исполнение трудового законодательства...
Постоялец пока был один... одна... Вита. Всю дорогу до корпуса гостиницы я шёл впереди, а она и Королева – в десяти шагах позади. Девушка смущалась, куталась в длинный плащ и смотрела в основном лишь на свои босые ступни.
«Какая мерзость!» - вот что она сказала обо мне. Честно, без лицемерия. Первое впечатление...
Изнутри гостиница пахла огромным количеством необитаемых комнат, свеженьким паркетом, краской и – в довершение в букету перечисленных ароматов – жасмином.
Галаксия провела Виту наверх, чтобы выбрать ей комнату, а я остался внизу. Выглянув в окно, я увидел тот самый холм, за которым раскинулось пшеничное поле. На поле, наверное, зрело много колосков, из которых впоследствии должны будут появиться сэйлор-воины.
Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы открыть одну вещь: на поле возрождались те, кто пал в период многолетних войн сэйлоров – все бойцы, у которых Галаксия когда-то отобрала звёздные семена. Королева искупала грехи, помогая своим жертвам вернуться. Это объясняло скороходное взросление Виты до того возраста, в котором она была... убита... Без разумного толкования пока оставалось моё появление здесь. Банальное взыскание неоплатных долгов?

...Вита не спускалась два дня. Я хозяйничал на первом этаже: носился с различными делами, не покладая ног, и со всех рук мастерил себе весьма отдалённое подобие контрольно-пропускного пункта – а ну как завтра они начнут из колосьев вылезать! Но наступила завтра, а из колосьев никто не вылез.
Пришла моя начальница. Откуда приходила и куда потом уходила, она мне никогда не сообщала. Планета большая... Недотрога и гордячка Вита зря обозвала её астероидом. Конечно, смотря с какими мерками подходить...
- Здравствуй, мальчик.
- Виту Вы девочкой не называете. Я – Сэйя.
- Она не показывалась внизу? – Галаксия проигнорировала моё ценное указание.
- Нет.
- И сидит там голодная?
- Наверное, да.
- А ты на что?
- Я вам кухарка?
- Хам!
- Но не кухарка!
Я и без того два дня гонял пыль в пустых комнатах, чтобы ненароком не вызвать нареканий. Но если рассуждать здраво, то Галаксия меня с работы не выгонит. А выгонит – мне же лучше.
- Для себя-то ты готовил!
- Готовил. А нечего было клеймить меня извращенцем!
Все осуждать горазды. За собой бы последили.
- Я не голодна. А этому я близко рядом с собой находиться не позволю.
Вита стояла на самом верху лестницы. И сытой девушку назвать язык не поворачивался.
- Скажите пожалуйста... – фыркнул я. – Едва вылупилась, а туда же...
- Это я вылупилась?!
Вита повернулась и убежала, но уже через пять секунд прибежала обратно с длинным свёрнутым в трубку листом бумаги. Она рывком развернула его и ткнула мне в нос, забывая о том, что обещала близко не подходить.
- Это что?
- Гляди! Вот моё генеалогическое древо!
- Это его ты двое суток вырисовывала?
- Что?! – она побагровела и начала заикаться от злости. – Да без родословной тебя ни в одно сэйлор-сообщество не примут! А в одиночку шатаются по Вселенной одни бесталанные самоучки!
Самоучка – от двух слов: самостоятельно учиться. Чем плохо, когда человек стремится к чему-то, задействуя только свои персональные данные? Не было бы таланта, ничего бы не получалось. А когда получается?
- Отшлёпать бы тебя веником...
- Меня?! Веником?! Да я тебя в порошок сотру!
Тут Витария де Рингерштосс закатила глаза и молча приземлилась мне на руки, выпустив свои каракули.
- Что с ней? – остолбенел я.
- Голодный обморок. Неси её наверх.
Нести так нести. Меньше нужно было модничать и задирать нос.
Когда она не рычала на меня, Вита выглядела очень даже ничего, но как только открывала рот... Милейшее создание превращалось в злобную фурию. Ненависть её была почти осязаема.
- Она – первая... – сказала Галаксия, когда я уложил бесчувственное тело на постель. Сперва я не понял, но потом... – Случайно встала у меня на пути... Я не хотела... Такая юная, жизнерадостная... Её слегка задело энергией Хаоса, но и этой доли хватило... Не обижайся на неё.
Чтобы меня обидеть, нужно знать подход. Я по натуре своей незлобив, но Вита... Может, у неё травма детства или какие-то иные заморочки, но другие люди тут при чём? Зачем орать-то?
Но вот – лежит себе смирнёхонько. Почти как живая... И вроде не было конфликта.
- Она... – внезапно Галаксия вскочила со стула и прижала ладони к лицу.
- Вы не переживайте так.
Какую силу воли, выдержку нужно иметь, чтобы смотреть в глаза своей бывшей жертве?
- Я думала, что справлюсь.
- Хотите – я буду помогать Вам? Вы ведь для этого наняли меня? Вам страшно одной с ними? – как можно мягче спросил я.
- Мальчик, ты быстро растёшь.
- Прям как Вита.
Страшно? Нет, не страшно. Не боязнь. То чувство, когда смотришь в глаза человеку... и вы оба знаете о том, что случилось... Вы ждёте от своей жертвы страшной мести, а жертва вопреки ожиданиям не мстит. В пику вам улыбается; быть может, жалеет вас.
- Хорошо, что мне не удалось убить тебя тогда, мальчик.
- Да уж, неплохо.
Тяжелы не грехи, а расплата за них. И платить приходится не кому-то, а самому себе. Всегда отливаются кошке мышкины слёзки. Правда, зачастую мышке от этого не легче...
- А как с Витой быть? Она и дальше из-за меня есть не будет?
- Разумным решением было бы сочинить тебе родословную. Пусть не думает, что она одна – чистокровная сэйлор-воительница.
- Не нужно мне это древо! Его ещё зазубривать придётся...

Моя генеалогия была состряпана в вечер того же дня и восходила едва ли не к пра-пра-пра...-прадедушке покойного короля Роджера. Галаксия не поскупилась своими познаниями в данной области и сочинила мне аж двадцать пять сэйлор-предков, что было на восемь человек больше, чем в роду у Виты.
- Вы уверены, что это правдоподобно? – спросил я, дочертив последний листок-прямоугольник и принимаясь вписывать в него «свою» пра-пра-пра-...прабабушку с труднопроизносимым именем, длиннющим титулом и смешным прозвищем – Ящерка.
- Тогда будет правдоподобно, когда ты всех их выучишь наизусть и время от времени будешь в присутствии Виты «вспоминать» семейные байки.
- Как сентиментально. А байки тоже нужно придумать?
- Зачем? Они есть в готовом виде. Воинов-то мы сюда запихнули настоящих, так что и истории о них уже есть, нечего выдумывать.
Я застонал про себя. Стоило ли затеваться? Проколюсь, обязательно проколюсь на какой-нибудь Ящерке. Не нужна родня такая – буду лучше сиротой!
- Это нереально выучить. Убейте меня сразу. Что я буду делать, если забуду, что о ком говорить?
- Ври, - недолго думая, присоветовала Галаксия. – Но ври уверенно. Пусть Вита думает, что это она сама запуталась.
Предполагалось, что манускрипт с поддельным генеалогическим древом я повешу у себя над кроватью и утром и вечером буду как молитву перечитывать всех бабушек и дедушек. У нормальных-то людей не бывает столько родственников! А у сэйлоров – и подавно. Большинство воинов ведёт такой образ жизни, что не хочет, не может или не успевает обзавестись потомством. Как сложилось в благородном семействе Рингерштосс – не знаю. Может, там несколько тысяч лет не велось никаких войн – оттуда и набралось семнадцать поколений сэйлоров. Но мне, уроженцу Империи Звёздного Света, которая в космосе – всё равно что проходной двор – со склоками, дрязгами, драками, - откуда иметь двадцать пять героев в роду?!
- Мне никто не поверит, - удручённо произнёс я.
- Постарайся.

***
Блаженство. Ты пришла. Ты вернулась. Ты не бросила меня! И в качестве компенсации за своё отсутствие – этот ураган ласки и нежности...
- Куколка, любимая, я тебя обожаю! – шепчу я между поцелуями.
Ураган заканчивается внезапно: ты отступаешь от меня на два шага.
- Прости, не сдержалась...
Продолжение старого кошмара?!
- Не сдержалась? Это называется «не сдержалась»?!
Аж в глазах жжёт. Я смеюсь. Громко.
Ты смотришь с жалостью, как на юродивого.
- Сэйя, я попрощаться пришла. Ты – мой друг, и я не хочу, чтобы ты на меня обижался... и не хочу тебя терять...
- Скажи, Оданго, ты всех своих друзей так целуешь?
Я ни черта не смыслю в твоей психологии! Нормальный человек станет целоваться с тем, кого он не любит и к кому он равнодушен?
- Ты совсем запуталась. Кого же ты любишь?
- Мамору...
- Парадокс Эйнштейна: любишь Мамору, а целуешься со мной.
- ...И я останусь с ним, - завершаешь мысль ты.
- Почему?
- Сэйя, пойми, он – рядом, - коротко и ясно. – Возможно, нам с тобой надо было встретиться раньше, тогда... И мы с тобой слишком разные!
- Слышал я это уже!
Разные? Во-первых, все люди – разные. А во-вторых, разве не интересно быть с тем, кто не похож на тебя? Если любить свои качества в других людях – это чистой воды эгоизм; а любить других за то, чем они отличаются от тебя – это и есть настоящая любовь.
- Оданго, и с Мамору вы тоже не одинаковые, - замечаю я.
Один твой довод пал. Что дальше?
- Я люблю его. Мы ссоримся и опять миримся, но... это наша судьба.
- И про судьбу я наслышан! – если бы у меня росла шерсть, как у собаки, то она вздыбилась бы на загривке. – Просто не надо обещать, если не можешь следовать своему слову!
- Ты всё-таки обиделся...
- Нет.
Я не должен обижаться. Коли сам навязал тебе свою любовь, пенять следует лишь на себя. Но я уверен, что перед тобой никто и никогда так не преклонялся; никто так не настаивал на том, чтобы быть с тобой рядом.
- Ты очень хороший. Честное слово, Сэйя, я старалась полюбить тебя, - лучше бы ты не оправдывалась. Каждое слово для меня – острый нож. Ты убийца, милая! – Но не получилось. Прости, если сможешь.
- Конечно, прощаю...
...Прощаю, но до конца дней своих не забуду.
Бессмысленно унижаться и дальше, просить о последнем поцелуе или хотя бы о возможности увидеть тебя в будущем. Я воин, и поэтому должен держать удар.
- Пока, Оданго, - голос плавает, потому что я не в состоянии им управлять.
Пристрелите меня... Кто-нибудь!.. Пожалуйста...
***
Трескучая голова наотрез отказывалась варить. Настроение было прегадкое, а хорошему неоткуда было взяться. Сон закончился необычным опрокидыванием сознания в чёрную трясину старых, жёваных-пережёванных домыслов. Самое страшное заключалось в том, что оттуда не хотелось возвращаться – вечно плутал бы по бесконечным лабиринтам. Там нет боли и нет любви – там есть только мысли, которые сами по себе не умеют ни болеть, ни любить.
Вернуться меня заставил жгучий укол в шею, от которого я встрепенулся, разгоняя непроглядную тьму, готовую сожрать с потрохами любого. За тьмой обнаружилась не вечная абсолютная сверхсущность, как утверждают некоторые философы, а...
- Уолмер, пшёл вон! – заорал я, спихивая с себя опьяневшего от крови вампира. От последнего по-страшному несло чесноком...
- Извини, - забухтел он.
- Я тебя сейчас извиню! Тяжёлым тупым предметом!.. Ещё чеснока где-то нажрался, скотина! Где Курт? – пока я разорялся, улыбчивый упырина мог орудовать в спальне Виты или мальчишек.
- Это я.
- Ты меня за кого, дурака, держишь?.. То есть: ты меня за дурака, что ли, держишь?
Я схватил его за шиворот, отвернул клыками от себя и вытащил в коридор. Все двери были закрыты. Я последовательно заглянул в обе интересовавшие меня комнаты и убедился, что второго кровососа там точно нет.
- Где Курт? Я госпожу Галаксию позову!
- Не надо! – испугался он. Хоть чего-то боится... – Курт – это я.
- Пошли наверх – проверим.
Обнаглел Уолл. Ладно бы он и впрямь на Курта был похож – так нет ведь! Но когда же он успел так тесно познакомиться с чесноком? За ужином дул только чай... Надышался, видно.
Из раны на шее текла кровь: Уолмер клыками разорвал артерию, когда я резко отталкивал его от себя. Белая рубашка превращалась в красную. Надеюсь, это мне потом зачтётся лет за двадцать долга – я не нанимался быть ещё и охотником на вампиров! И вампиры мне попались странные: света не опасаются, чеснок едят тоннами...
- Открывай! – сказал я Уолмеру.
Тот повернул ручку. В постели мирно дрых никто иной, как Курт.
- Вот это – Курт, - провозгласил я. – А ты, Уолл, попался мне с поличным!
- Это я – Курт, - клыки немного мешали ему разговаривать. Они оттопыривали верхнюю губу, но постепенно уменьшались. – А он – Уолмер.
- Ну да!
- Понюхай его: Уолл чеснока на дух не переносит, потому и не съел ничего за ужином!
От спящего пахло исключительно мужским одеколоном.
- Но как же?..
Розовощёкий обаятельный Курт... то есть Уолмер... перевернулся на другой бок и сладко вздохнул.
- Уолл?.. Курт?.. – я зажал ладонью свою рану, чтобы по мне хотя бы не текла кровь.
- Надо перевязать, - предложил мой обидчик.
- Ага, шею, причём жгут затянуть до посинения! Насосался моей кровушки, комар-переросток? – Курту резко занехорошело.
- По нашим законам, это равнозначно вызову на дуэль. Когда один вампир говорит другому про комара...
- Вампир? Выходит, вы смываете оскорбления чужой кровью?
- Кто сказал «кровь»? – пробудился Уолмер. – Ой, как вкусно пахнет... – и потянулся ко мне, как к родной мамочке.
Курт, почуяв поддержку собрата, навострил клыки и тоже стал пододвигаться ко мне. Понимая, что одной рукой от них не отмашусь, я отпустил рану и перекинулся в обличье Воина. Ремень-браслет надёжно закрыл место укуса и остановил кровотечение.
- Девушка?! – поразились упыри.
- Кто-то имеет что-то против? Сила, Движущая...
Уолмер, который на самом деле был Куртом, повалился на пол и схватился за живот. Курт, который на самом деле был Уолмером, побледнел и зашипел на меня.
- Ты пил её кровь, Курт?!
- Я не знал, что это она, - катаясь по полу от боли, выдавил Курт.
- Ты специально? Ты хочешь нас убить? – обратился ко мне Уолл.
- Это вы хотели меня угробить! – ответил я.
- Нам нельзя пить женскую кровь. Ты должен был предупредить его! – попенял мне он. – Теперь он умрёт...
- Предупредить?! Чтобы он покусал Дэниэла или Рона?! – осатанел я.
Курт выл и плевался, давя на жалость. Если бы не моя комната, оказавшаяся первой на его пути, неизвестно, дотянули бы до рассвета мои мальчишки?
Браслет заживлял рану – перестав чувствовать жжение, я превратился обратно. В парня. Теперь-то меня кусать уже никто не намеревался.
Курт на полу затих и лишь изредка тихо поскуливал.
- Тебе легче? – Уолл вылез из постели и склонился к другу.
- Когда он... она – парень, легче, - подтвердил Курт.
- Почему вы так изменились внешне? – требовал отчёта я. – Несколько часов назад вы были совсем другими – будто поменялись телами.
- Не твоё комариное дело, - уже осведомлённый о вампирских фразеологизмах, я понял, что Уолмер намеренно злит меня и пытается оскорбить.
- На дуэль я тебя вызывать не стану. А сейчас возьму и опять превращусь в девушку – твоему подельнику будет худо, - неприкрыто шантажировал я. – Говори.
- Мы пили кровь друг друга. Тебе не понять. Всё? – и Уолл снова повернулся к Курту, которого скрутил приступ.
Я даже слегка усовестился. Пили кровь друг друга? Всем известно, что кровь – естественная пища для вампиров. Но я впервые слышал о том, что они могут передавать её друг другу.
- Уолл, давай по порядку. Расскажи всё, что знаешь, а потом вместе подумаем, как помочь Курту, - моя ненормальная совесть наталкивала меня на какие-то миротворческие ходы. Ведь упырь... Упырь! А что-то подсказывает, что нужно помочь. – Откуда вы родом, Уолл?
Уолмер положил голову друга к себе на колени и начал.
- В нашей системе всего две планеты. За сто лет до Великого Вторжения Извне, - я сообразил, что он так называет нападение Галаксии, - мы существовали на них вперемешку – и люди, и вампиры. Мы питались их кровью, а они за это убивали нас. Мы не были бессмертны, однако длительность жизни напрямую зависела от количества выпитого. Но ни один вампир за всю историю ни разу не довёл человека до гибели. Если нам хочется жить, то почему же другим не может этого хотеться? И мы брали у людей немного – ровно столько, чтобы они были в состоянии отдать, не приближаясь к конечному пределу. А взамен мы работали, очень много работали и совершали открытия, бешеными темпами гнавшие цивилизацию вверх и вперёд... Но люди в своей жадности стремились к нашему истреблению. За то, чтобы избавиться от нас, они готовы были пролить в десятки тысяч раз больше крови на поле брани, чем потребовалось бы для нашего пропитания. Нам повезло – мы были лучше сплочены. И мы уцелели, более того – мы вытеснили людей на другую планету, собрав на своей всех вампиров системы. Это случилось сто лет назад. Десять лет наш народ не мог достать человеческой крови – и мы научились пить кровь друг друга для поддержания сил. Это была вынужденная мера. Тот, у кого выпили кровь, становился немощным и слабым до тех пор, пока кто-то не поделится с ним, заняв его место. Мы чередовались, приспосабливались; и многие умирали от частых выкачиваний и переливаний. Тогда мы стали совершать рейды на Вторую планету системы... И опытным путём выяснилось, что нас постигло странное изменение в геноме: вампиры-мужчины, употреблявшие в пищу женскую кровь, погибали; а вампирам-женщинам стало противопоказано пить кровь людей-мужчин. Многие гибли по незнанию в те времена... Счастье, что люди ничего не могли противопоставить нам. Они, конечно, знали, что мы наведываемся на их планету, но не имели возможности воспрепятствовать. Все их технологии морально устарели по сравнению с нашими – ведь это мы их изобрели. Но человечество лишь использовало и воспроизводило их, не внося никаких усовершенствований... Мы остались единственной прогрессирующей расой и не злоупотребляли людской беспомощностью, понимая, что их вымирание грозит нам тем же самым. Информационное общество вампиров, понимающих друг друга с полуслова, имеющих одни и те же цели и использующих для их достижения одни и те же средства... Нам было не до каких-то войн сэйлоров, но Галаксия отыскала наш маленький уютный мирок, зачем-то забрав с собой наши с Куртом истинные субстанции бытия, назвав их «звёздными семенами».
- Вы не отбивались?
- Она каким-то образом отключила всю электронику на планете, и мы потеряли доступ к своим же разработкам.
Вот так гибнут высокоуровневые цивилизации, а с ними и продвинутые сэйлор-воины, уповающие на новые технологии, а не на собственные внутренние силы – достаточно выключить свет... Глупая смерть... О чём я? Как будто существует смерть разумная...
- И на что вы нацелены теперь?
- Вернуться домой. Если верить госпоже, там всё цело и невредимо – мы же не сопротивлялись вторжению.
Ох, сомнительно. Но чего не бывает в жизни...
- Вы сопротивлялись, Уолмер, - поправила его Галаксия, заставляя меня подскочить от неожиданности. – Вы сопротивлялись, когда отрицали свою принадлежность к сэйлорам.
Все мы оборонялись как умели. Хуже, когда кто-то вовсе не обороняется – желающий расстаться с жизнью всегда получит то, о чём просит. Обратное не всегда верно.
- Мы выпили крови двоих сэйлоров, - полумёртвого Курта потянуло на откровения. – Иначе нам бы никогда не стать...
Его скрутил приступ, и он поджал колени к животу. Лицо посерело и состарилось.
- Сэйя, отойди подальше – это из-за тебя!
- Госпожа, теперь так будет всегда? Его будет тошнить от моего присутствия?
- Два дня, чтобы у него выветрился вкус твоей крови, - выдала краткую справку Галаксия. – Но, думаю, кусаться он долго поостережётся.
Я отошёл к двери – Курт смог приподнять голову и отдышаться.
- Спасибо.
Что?! Синие глаза, чёрные волосы... Галлюцинация?
- Я понял, почему вы похожи друг на друга!.. Были...
***
...Разные, разные... Я слишком много думаю. Даже во сне голова распухает. И не пойму: то ли уже заснул, а то ли ещё ворочаюсь, сминая противно липнущую к спине простынь.
Ты. Ты перед глазами. Но это так – заставочка...
Наверное, мне снится сон о том, что я сплю.
Хм-м-м... Разные...
Говорят же: «найти свою половинку». Значит, пара – это нечто целое, единое, уникальное. Нечто, что теряет смысл при потере своей части. Следовательно, часть целого несёт в себе некие специфические свойства, отличные от всего остального...
- Сэйя!
О, начинается.
- Привет, котёнок.
- Ты как?
- Ну, как... Ничего.
- И Усаги ты больше не видел?
Я становлюсь в глухую оборону:
- Ты опять? Идите вы все со своими... наставлениями в...
- Ладно, ладно, всё.
- Зачем пришёл?
- Ты ругаться будешь, - он зажмуривает один хитрющий зелёный глаз и косит на меня другим.
Та-а-ак.
- Что?
- Видишь ли... Мы с Оливией расстанемся, наверное.
- Что ты сказал?!
Первый вывод: у Ятэна с Принцессой завязались-таки отношения.
Второй вывод: где они завязались, там же и развязались.
Третий вывод: я ни во что не въезжаю!
- Я думаю, мы с ней слишком похожи, чтобы быть вместе.
Он сидит на краю моей постели и болтает ногами. Под постелью и вокруг не наблюдается совершенно ничего – пустое пространство.
На них не угодишь! Кому похожесть подавай, кому – совсем наоборот.
- Ятэн, это плохая шутка...
- Это не шутка.
- Она тебя любит? – почему именно этот вопрос?
- Да.
- А ты?
- Не знаю.
Я дрожу. Что со мной? Такого раньше не было.
- Недавно ты говорил прямо противоположные вещи.
- Что у тебя с голосом? Ты заболел?
- А как же Оливия?
- Не знаю, - беспечно, будто о погоде разговаривает!
- Что ты вообще знаешь?! – вопль-визг. Это уже край.
Я отворачиваюсь, тайком достаю из-под подушки носовой платок и впиваюсь в него зубами; вымещая злость, рву безвкусную ткань. Только бы не сдаться. Не сломаться. Не показать этому недотёпе, что я...
- Тайки, - Ятэн переходит на шёпот. – Почему Сэйя плачет?
***
...Курт и Уолмер становились похожи на тех, чьей крови вкусили. Ночью я принял Уолла за Курта, потому что этот хорёк напился крови своего товарища. Товарищ, как водится у вампиров, обессилел и решил восстановиться, отхлебнув у меня... «Немножко, один глоточек», - как выразился он, но подозреваю, что одним глоточком дело бы не ограничилось. Правда, тогда мы, наверное, уже распрощались бы с Куртом: моя кровь была ему вредна. В душе я лелеял своё девичье альтер-эго – если бы не оно...
- Госпожа, их нужно срочно выселить! – настаивал я в течение всего следующего дня.
- Не могу же я выставить их вон...
- Но они точат зубы на Рона и Дэна!
- Они тебе сами в этом признались?
Последовали три бессонные ночи караула в комнате братьев. Просто находиться у дверей представлялось мне чересчур беспокойным занятием: окно – тоже вход, к тому же... вдруг они умеют проникать сквозь стены?
Третья ночь оказалась самой тяжёлой, поскольку накануне я исчерпал запасы кофе. Предстояло держаться на ничем не подкрепляемом энтузиазме и «вставлять спички в глаза».
- Сэйя, ничего с нами не случится, - видя, как я сдержанно зеваю, пожалел меня Рон. – До сих пор никто даже не пытался...
- ...Не пытался, потому что я здесь с вами.
- Мы сумеем дать отпор, если они полезут! – он воинственно сжал кулаки.
- ...полезут... – Дэн повторил боевую стойку.
- Вот если они полезут, я вас разбужу.
- А Виту они не покусают?
- Ядовитая она для них, - мальчишки захохотали. – Я серьёзно. И я для них тоже ядовитый.
- А чего мы тогда? Чего мы не ядовитые?
- Потому что вы – нормальные ребята... то есть потому, что вы – не девочки.
- А в чём разница? – беззаботно спросил Рон.
- Вырастешь – узнаешь, - таинственно пообещал я.
В чём разница между мужчиной и женщиной... А есть ли она? Если и есть, то только в отношении к ним внешнего мира. А человеческие качества... Нельзя делать скидок по причине пола. Мораль одинакова для всех. Ни тем, ни другим нельзя возвышать себя над противоположным полом и вертеть его представителями, как левая нога того захочет... Я когда-нибудь успокоюсь?!
- А Курт долго будет на тебя похож? – переключился мальчик.
- Понятия не имею, - агрессивно буркнул я.
Курт эти три дня старался не попадаться мне на глаза, так как после укуса его волосы приобрели тот же оттенок, что и у меня; а лицо стало неплохой копией моего собственного. От недоразумений спасало то, что у него была короткая стрижка, и одевались они с Уоллом на свой особый манер.
- Я закрываю дверь. Спокойной всем ночи!
Я повернул ключ в замке. Третья ночь началась.
- Душно... – пискнул мышонок-Дэниэл около полуночи.
- Сэйя, пожалуйста, открой окно! – Рон был с ним солидарен.
- Вы же обитатели пустыни и должны быть привычны к высоким температурам, - откликнулся я, чувствуя, как по шее стекает струйка пота, и понимая, что окно придётся открыть, несмотря ни на что.
- Ночью у нас довольно прохладно, иногда даже шерсть на горбах у холмоспинов белеет, покрываясь инеем...
- Я хочу к маме.
Дэниэл... О чём ещё может думать семилетний ребёнок, пусть даже во всём подражающий «взрослому» десятилетнему брату?
- Хорошо, я открою окно, - капитулировал я.
Если я могу им помочь... Пусть эта помощь – капля в море... Я помогу.
- ...Утром иней тает, и холмоспины стоят все мокрые. Рабы гребнями расчёсывают им шерсть, чтобы не было узелков. Холмоспины урчат от удовольствия и с хрустом сгибают мосластые колени...
- Вы скучаете? – рамы стукнулись одна о другую, пахнуло ночной свежестью.
- Сэйя, ты полетишь провожать нас?
- Разумеется.
- Тогда оставайся жить у нас дома.
- Я вам ещё не надоел за эти трое суток?
- Так ты останешься?
Я взобрался на подоконник, развернулся боком и немного подогнул ноги, дабы уместиться в длину.
- ...останешься?..
- И зачем? – спросил я.
- Будешь учить нас всяким воинским штучкам, - они решили, что я уже дал своё согласие.
- Ладно, а что потом? Когда вы научитесь всему, что умею я? – а умею я не сказать чтобы много.
- Ну... – Рон задумался. – Мы дадим тебе землю, стадо холмоспинов и... найдём тебе жену.
Я чуть не сверзся с подоконника.
- Спасибо за щедрость. Особенно за последнее.
Мальчишки точно воспринимали меня как парня, причём рассматривая меня сквозь призму своего специфического мироощущения.
Ну, предположим, вручу себе спокойную жизнь. И если не перевоплощаться и особо не размахивать талисманом, никто ни в жизнь не догадается о моём раздвоении личности. И что же я буду делать? Что я умею делать? Какое основное занятие я смогу себе найти?
- Я умею только драться, защищая кого-либо или что-либо. Я все дела свожу к какой-то неуместной борьбе и вечно пытаюсь что-то завоевать...
- Так это же здорово!
- ...здорово!.. – Дэниэл к этому моменту свил из одеяла подобие мышиного гнезда.
Я воюю, когда наступает враг. Я воюю, когда стремлюсь получить знание или научиться чему-либо. Я воюю, когда нет войны. Я воюю, даже когда люблю! Больше я не умею ничего.
- Мы хотим стать такими, как ты, Сэйя! Нам нравится твой стиль жизни!
Я вытаращился на мальчишек. Дети, не дай Бог вам быть такими, как я. Это большие проблемы... Кхм.
- ...мы хотим стать похожими на тебя, Сэйя.
Почему люди считают меня хорошим? Про себя я знаю, что ленив, упрям; частенько торможу, веду себя по-хамски, грублю и... выдумываю всякую чепуху, которая в реальной жизни никогда и никому не пригодится. А ещё я заостряюсь на том, что является естественным для всех остальных... или наоборот – не является. Факт в том, что больше-то никто на таком не заостряется! И что во мне хорошего?
- Тс-с-с! – я превратился в слух.
Наверху тоже открылось окно, и, поскольку над нами находилась нежилая комната, я сообразил, что кому-то из упырей стало, наконец, невтерпёж голодать.
Я разозлился и поклялся пересчитать нетерпеливому кровососущему сэйлору все зубы, попутно на порядок сократив их число.
- Полезайте под одеяла и сидите тихо!
Дэн и Рон беспрекословно подчинились, но я не сомневался, что хитрюги оставили щели для наблюдения. Я бы поступил так же.
Сверху упала верёвка, и кто-то стал спускаться по ней на нагретый мною подоконник. Я скользнул к стене и затаился, мысленно подгоняя упыря подходящими к случаю словечками.
Упырём оказался Курт. Я переборол инстинктивное желание ударить его и стал ждать, что он будет делать дальше. Упырь облизнул губы и позвал:
- Эй! Я пришёл.
Я смутился: предупреждать жертву о своём присутствии – разве это входит в их схему действия? Меня, например, никто не информировал, прежде чем прокусить жилку на шее.
- Выходи... а то укушу!
Дальше я не вытянул: подкрался и взял Курта за горло.
- Я тебе укушу!
- Сэйя, ты здесь откуда? И что ты тут делаешь? – проблеял он.
- Тебя ловлю. Ребята, можете вылезать – я его держу. Включите свет, кто-нибудь.
- Попался! – мальчишки повысовывались из своих укрытий.
- Рон и Дэниэл?!
- Только не начинай про то, что ошибся дверью, то есть окном!
Не замечая того, я кричал на несчастного Курта. И за то, что сам не спал три дня и три ночи; и за то, что он не сознаётся в своих преступных намерениях; и за то, что такая нечисть вообще есть на белом свете; и за недотёписто-сволочного Ятэна; и за... и за Оданго.
Я кричал и кричал, поднимаясь на невероятные высоты.
- Что вы так разорались? Сэйя, где пожар? – прибежала Вита.
Странное дело, но она была полностью одета, а на плече у неё висела небольшая сумка.
- Вита, - Курт каким-то образом освободился от моего захвата, но не удержал равновесия и упал. – Я к тебе шёл... - я наклонился и снова схватил его за шею.
- Вита, ты куда это на ночь глядя? – вкрадчиво закинул удочку я, уже строя одно изумительное по своей неоригинальности предположение...
- Отпусти его! – она приблизилась и силой по одному разжала мои пальцы. – Он всего-навсего комнаты перепутал.
- Сэйя, ты же говорил, что Вита для них ядовитая...
- Рон, твоя честность сейчас не к месту! – оборвал его я.
- Ядовитая?! Я?! Пойдём отсюда, Курт.
Выходя, она громко хлопнула дверью. Потом я услышал, как две пары ног спускаются по лестнице; а ещё некоторое время спустя, выглянув из окна, увидел два силуэта, в обнимку бредущих прочь от гостиницы.
Стало даже слегка завидно...
- Вита – дура!
- Рон, ты прямо лозунгами говоришь... - вздрогнул я. – Ну чего ты? Всё объяснилось... Не понял?
Маленький мальчик... И я тоже, как этот маленький мальчик, думал о чём-то кроваво-мистическом, а не о самых простых бытовых вещах, каковые всегда нужно иметь в виду.
- ...не понял?.. – удручённо вздохнул следом за мной Дэниэл. – Она влюбилась... в Курта...
- Тем более – дура!
- Дура, что влюбилась, или дура, что в Курта? – наводил ясность я.
- Вот я никогда не влюблюсь! – старший мальчик прыжком переместился в свою постель.
«И будешь тысячекратно прав!» - просилось на язык.
А вдруг Вите и Курту повезёт? Что ж мне теперь из-за своего плачевного примера чужие чувства гнобить? Но... вампир и человек... Пусть он в силу своей физиологии не сможет пить её кровь, но всё равно. Такие разные – вместе? Тут человек человека не устраивает, а вы мне про вампиров рассказываете!
...Это зависть, друг мой Сэйя? Видишь, как у других-то бывает.
- Я напомню тебе об этом лет через десять, если не возражаешь...
- Ура! Значит, ты останешься жить с нами! – восторжествовал Рон, прыгая на пружинистом матрасе.
- Я подумаю...
***
Это не причина. Это отговорка. Разные или похожие – не суть важно, когда любишь. Если любишь... Меня же не волнует, какие у тебя отличия от меня.
Ты видишь жизнь иначе, чем вижу её я. Но разве это не делает наш общий взгляд на вещи более широким и глубоким?
...Вентилятор под потолком вращается, лопасти отбрасывают на моё лицо неровные тени.
Я снова в нашей старой гримёрной. Только теперь без братьев. Опять без братьев. Как тогда.
Ты – принцесса. Я – рядовой воин. По рангу ниже любой из твоих подруг, которые тоже – принцессы. Что в этом плохого? И что в этом хорошего?
У меня сердце порвётся. Я не должен был даже пытаться... Сам во всём виноват.
Тонкий аромат духов.
- Воин?
Я продолжаю сидеть, что в присутствии коронованной особы может рассматриваться как государственная измена.
Лопасти крутятся. Лёгкий гипноз.
- Ты устал. Ляг поспи.
Сон во сне – что-то новенькое. И глаза слипаются...
- Сэйя, ты болен? – голос Ятэна? Я не ошибаюсь?
Целитель садится на диван рядом со мной, Оливия – напротив.
Лопасти крутятся.
- Я здоров, и на мне воду возить можно, - зеваю я.
- Заметно. Ложись уже, герой! – Ятэн толкает меня в бок.
Ну, если я при Оливии не только сяду, но ещё и лягу...
- В первую очередь ты – мой друг, а потом уже – подданный, - успокаивает меня Принцесса. – Ложись.
Я сворачиваюсь калачиком на узком диване.
Лопасти крутятся.
Они думают, что я уже отрубился? Пусть думают. Сквозь полуопущенные ресницы видно всё.
- Ятэн, он заснул?
- Полагаю, да.
Ятэн медленно встаёт, боясь, что какая-нибудь пружина случайно скрипнет и разбудит меня.
- Нам придётся остаться здесь до утра, чтобы он мог восстановить силы...
- ...И чтобы не впустить её?
- Да, - мой младший брат опускается на пол рядом с диваном Принцессы.
Её? Оданго? То есть тебя?
- Ты любишь меня?
- Да, Ливи, очень.
Минуточку! А как же «расстанемся»?!
- Точно? Не сомневаешься?
- Да, точно, не сомневаюсь, - зелёные глаза светятся теплом... Я не вижу, а чувствую.
- Я извиняюсь... Вы так мило целуетесь, но я вынужден спросить, - привстаю я.
Ятэн и Принцесса шарахаются друг от друга, как малые дети, застуканные кем-то из взрослых за «развратными действиями».
- Сэйя, что?
- Вы помирились?
Ятэн очевидно хочет скомкать неудобный для него разговор, потому что моментально оказывается рядом со мной, и в глазах у него светятся уже совсем другие эмоции.
- Не лезь, я тебе потом всё...
- И кого вы не пускаете сюда? Оданго?
- Сэйя, ты уже достал!
- Ты не ответил, Ятэн! Это Оданго? Впустите её немедленно!
- Зачем? У тебя гордость есть?
Какая гордость? Строить из себя смертельно обиженного? Тебя не пускают. Значит, ты хочешь пройти ко мне. Следовательно, тебе есть, что мне сказать.
- Я люблю её, понимаешь? – я беру его за отвороты рубашки и легонько встряхиваю, чтобы смысл моей речи утрамбовывался вернее. – И я хочу её увидеть!
- Ты хочешь этого унижения?
Вдруг эта встреча всё исправит? Вдруг это мой последний шанс? Вдруг ты передумала?
- Если ты её не впустишь...
- Прости, Сэйя, тысячу раз прости, - он ловко делает мне укол в руку. Я выдёргиваю шприц, но то, что ввёл Ятэн, уже начинает своё путешествие по моей крови. – Так надо.
Крутится вентилятор под потолком, лопасти гладят меня по лицу неровными тенями.
Я сплю.
***
- Госпожа, Вы звали меня?
В кабинете Галаксии всегда было чисто и просторно. Здесь отсутствовала главная отличительная особенность важного начальника – бумаги. Да и если разобраться, какие документы заполнять негласной королеве сэйлор-воинов? Данные о приросте поголовья? Крупного рогатого? Мелкого бездомного?
- Вите нужно попробовать ещё раз. Мальчик, летите на Келлар.
- Вы думаете, она готова?
- Если она не будет пытаться, она никогда не будет готова.
- Но не сломит ли её новая неудача, буде таковая случится? Давайте сначала я отведу домой Рона с Дэниэлом – они так скучают...
Мальчишки на самом деле всю последнюю неделю ходили какие-то серые, то и дело вспоминая пески своего инопланетного дома, умных и добрых холмоспинов, а также маму – маму, которую я при всём желании не мог им заменить.
Но мои уговоры не возымели действия на Галаксию.
- Завтра утром вы отбываете.
- Значит, Вы подвергаете ребят опасности? Оставляете их одних с Куртом и Уоллом?
- Не бунтуй, мальчик. Вот увидишь, всё...
- Именно, что «всё»! Прилечу я назад, а тут – всё!
- Мальчик, я тебя не отпускала!
- Я Вам не мальчик!
- Ты упираешься не там, где это нужно.
- Я никуда не полечу, пока существует угроза Рону и Дэну.
- Как я сказала, так и будет!
- Тогда ищите другого проводника!
- Ты мне должен, - осадила меня Галаксия.
Долго она будет меня этим связывать? Я не просил, чтобы она меня спасала...
- А...
- Разговор окончен, - последнее слово оказалось за ней, поскольку, произнеся его, Золотая Королева попросту испарилась из кабинета.
И теперь мне предстояло решать непростую задачу о волке, козе и капусте, чтобы никто никем не пообедал и чтобы Галаксия ничего не почуяла.
За окном дождь лил как из ведра или, что точнее, из огромной канистры, потому как зарядил он ещё засветло, а сейчас была уже вторая половина дня. Вдалеке громыхало, но к гостинице настоящая гроза не подобралась. Сколько себя здесь помню, это был первый непогожий день. Но даже он никак не мог повлиять на завтрашнее путешествие: первое, с чего начался прошлый полёт – с гигантского скачка-телепорта. Уж туда здешняя гроза не доберётся. А значит, пересмотреть планы из-за нелётной погоды нельзя.
...А ещё мне полагался неотгулянный отпуск, обещанный ещё в прошлый раз. Слетать к куколке – да! Она что-то хотела мне сказать в недавнем сне, но Ятэн... Почему все и всё решают за меня?! Я достаточно взрослый. И я сам полечу на Землю... Раскатал губу – не забудь закатать, а то споткнёшься. Сейчас я не могу бросить мальчишек. Моя любовь – дело замечательное, просто феноменальное, но обязанности соблюдать тоже надо.
Итак, волк-коза-капуста. Волк-коза-капуста. Нет: волк-коза-капуста-Галаксия. Волк-коза-капуста-Галаксия... Оданго. Честное слово, я сражаюсь за неё... Но что-то пока у меня плохо получается.
- ...Вита, не волнуйся, завтра дождь кончится, и мы обязательно туда сходим.
У меня совсем вылетело из головы! Голубки-то наши, Вита и Курт! Представляю, что они скажут по поводу завтрашнего мероприятия... А вообще – пусть скажут. Галаксии.
Я постучался в дверь и, не дождавшись разрешения, вошёл. Что-то мне везёт застигать врасплох целующиеся парочки...
- Стучаться надо! – покраснела Вита.
- Я стучался.
Курт, до сей поры таскавший на себе мою физиономию, нехорошо позеленел и отошёл к окошку. По всему можно было судить, что после меня он не пил ничьей крови, даже Уолла. Изголодались они оба, наверное...
Мне окончательно расхотелось оставлять их с мальчишками.
- Вита, извини за вторжение, но госпожа Галаксия сказала, что завтра утром мы с тобой летим на Келлар.
- Я не хочу! Сэйя, я не хочу!
- Я, в принципе, тоже. По другой причине, но тем не менее...
- Сэйя, попроси её – тебя она послушает. Придумай что-нибудь – ты же такой умный...
- Не подлизывайся. Она меня с моими придумками уже послала, сама знаешь, куда.
- А куда?
- На Келлар!
- Сэйя, надо её обмануть, - сказала Вита. – Помоги, пожалуйста...
- Воин, я тоже тебя прошу, - на Курте лица не было. Даже моего.
Он не может её отпустить. Он боится, что Вита к нему не вернётся. Если она оживит Келлар, то там и останется. Впрочем, не знаю, о чём думает Курт: ему тоже придётся лететь к себе, на планету вампиров. Возьмёт ли он с собой Виту? И если возьмёт, то чем обернётся эта затея?
Расценив моё молчание как набивание цены, Вита сказала:
- Сэйя, ну... хочешь, я тебя поцелую?
Курту стало ещё хуже, и я поспешил отказаться:
- Спасибо, нет. А то твой друг сведёт счёты с жизнью путём высасывания у меня всей крови... Подождите-ка... У меня есть идея!

Каждую чужую историю о любви я невольно сравниваю с тем, что творится у меня на сердце. Оливия и Ятэн. Вита и Курт. Оданго и я. Где-то и в чём-то похожи, а где-то и в чём-то – не очень.
Посмотришь – люди счастливы, любят друг друга. Что у нас-то не так? Я люблю Оданго, очень сильно... А она упорно тянется за своим миражом, имя которому – Такседо! Что я должен сделать, чтобы что-то изменить?
Расстояние, которое так пугает Виту и Курта? Я уберу его. Либо я унесу Оданго с собой на Кинмоку; либо, если она захочет остаться на Земле, сам всё брошу и буду жить там, где ей будет лучше.
Сомнения, которые гложут Ятэна? Я никогда не усомнюсь ни в Усаги, ни в том чувстве, которое к ней испытываю. Я – не Мамору... но разве это мой недостаток? Есть вещи, в которых нельзя сомневаться, - первоначала всего. Для меня одно из таких первоначал – любовь. Если вечно мучить себя вопросом: «А люблю ли я?» - никогда не найдёшь то, что ищешь.
- ...Ай, Курт, аккуратнее, ради всего святого! Ты клыками поменьше двигай – всю шею раскурочишь. Хватит, хватит! Присосался, понимаешь. То не уговоришь тебя, а то за уши не оттянешь... Это же твоя девушка!
Конечно, я преувеличивал: вампир был хирургически точен и осторожен; и когда он вынул клыки, на шее девушки остались два крохотных прокола.
- Он забрал мало – ничего не получится, - произнесла Вита.
- Что теперь? Литрами хлебать? Ему и от этого несладко придётся, поверь мне.
Курт опять менял внешность. Сначала убрались мои черты, и вампир на какую-то минуту вернулся в свой истинный облик.
- Не подействовало, - виновато улыбнулся он и тут же получил достоверное подтверждение своей неправоты.
- Курт! – испугалась Вита.
Боль уронила его на четвереньки. Тело изменялось – расширялись бёдра, сужались плечи...
- Курт! – я еле оттащил девушку.
Как знакома эта трансформация... Так вот что происходит с вампиром, когда он пьёт кровь у жертвы противоположного пола... Он становится похож на неё.
- Отойди, Вита, - скрипнул клыками Курт. – Не сейчас...
Он глубоко и шумно дышал.
А я внезапно поймал себя на том, что думаю о родстве душ... или как ещё это назвать?
- Сэйя, ты терпишь такое всякий раз, когда перевоплощаешься в Звёздного Воина? – запинаясь и делая паузы, дабы отдышаться, проговорил вампир.
- Нет... Извини, я не знал...
- Чёрт, когда это кончится?! Когда я перекинусь?!
Вита мёртвой хваткой вцепилась в моё плечо.
- Когда ты укусил меня, тебе не было настолько плохо... – только и вымолвил я.
- Это из-за того, что ты больше парень, чем девушка, - Курт не терял соображения – это радовало. – Я выживу... Я мало выпил...
Больше парень, чем девушка?..
- Что ты сказал?
- Ты железный, Сэйя, непробиваемый – девушки такими не бывают, даже сэйлор-воины. Сами же девушки про парней вроде тебя говорят: «надёжный».
Я – надёжный?!
- Курт, ты стал... – Вита замялась, - как я...
Вампир распластался в неестественной позе – так новое тело болело меньше всего.
- Конечно, солнышко, мы этого и добивались. Тебе больно?
- Ты о чём?
- Вита, ты можешь подойти к нему. Я тебя больше не держу, - шепнул я.
- Я укусил тебя. Больно? Ненавижу себя...
- С ума сошёл? Ты из-за меня за это взялся... Бог мой, от тебя остался только голос!
Жертва, которую принесли они оба, чтобы ещё хоть немного побыть вместе. Возможна ли любовь без жертв – такая, чтобы тишь, гладь и Божья благодать? Никогда на своей памяти не встречал эту редкую птицу.
Любовь – это не простое влечение душ и тел друг к другу, а прежде всего желание и готовность отдать что-то тому, кого любишь.
- Курт, как самочувствие? – я старался не смотреть в его сторону, потому что две Виты рядом – очень непривычное явление. Её и одной-то иногда с избытком.
- Всё хорошо.
- И Вита на тебя никак не воздействует? Помнится, от меня тебя тошнило.
- Вроде всё путём... – растерялся вампир. Не такой уж он опытный, как выясняется. – Ничего не понимаю, но, признаюсь, рад такому стечению обстоятельств.
- Можешь встать? Дай руку, - я протянул ему свою.
Лично мне было понятно подобное поведение его организма. С чисто метафизической точки зрения. Вита добровольно подставилась под укус, а я в своё время сопротивлялся вплоть до драки. Самопожертвование всегда и везде на особом счету.
- Если ты пожмёшь мне руку, то станешь моим другом, - заволновался Курт. – Так принято у нас, у вампиров.
- Не у одних вас так принято, - усмехнулся я. – Считай, что ты стал мне симпатичен. Вот так вдруг.
- И никаких комаров? Дуэль отменяется?
- Точно. Отменяется. Поднимайся.
Курт... То есть – вторая Вита... медленно встал... встала...
- Ох, скажи, Сэйя, тебя тоже так... ведёт, когда ты перевоплощаешься? – пошатнулся он.
- Не замечал за собой... Вита, ты чего сидишь?
Девушка ожесточённо тёрла себе виски:
- У меня голова кружится, когда я на Курта смотрю. Сходство поразительное.
- Будем надеяться, что для отвода глаз Галаксии сойдёт, - согласился я, помогая и ей встать на ноги.
- ...Предатель, - раздалось шипение сзади.
- Кто здесь?
- Это Уолл, - сказал Курт. – Уолл, ты же никому ни о чём не расскажешь?
Уолмер представлял собой обтянутый кожей скелет. И скелет этот источал такой яд, что им пропитывался даже воздух, которым мы все дышали.
- Ты – позор нашего дома, - процедил Уолмер. – Мало того, что ты ухлёстываешь за человеческой женщиной, так ты ещё и пьёшь её кровь, сам становясь подобным ей. Ты когда-нибудь превратишься в человека, Курт, и тогда не сможешь вернуться вместе со мной.
- Ты превратишься в человека? А не наоборот: те, кого ты укусишь, превратятся в вампиров? – у меня было традиционное представление о природе этих мистических существ, и изречения Уолла загоняли меня в логический тупик.
- ...Знаешь, что случилось с некоторыми нашими, которые не вернулись из набегов на Вторую планету – планету людей? – наседал Уолл. – Они тоже там повлюблялись, сдуру ума напились крови своих избранников, которую те сами им предложили, а потом... Их объявили пропавшими без вести.
- Откуда тебе известно?
Вечер открытий продолжался. Уолмер так и не сказал об источнике своих ценных сведений, а в сердцах сплюнул прямо на чистый пол и удалился.
- Если он прав, - убито выдавил Курт. – Если он прав...
- То что? – я бы смирился и даже более того, я бы обрадовался, стань один из вампиров человеком. Но Курт видел в этом менее радужную картину.
- Мне станет некуда возвращаться.
***
Ух, я сейчас найду Ятэна и всыплю ему по первое число! Так обойтись с собственным братом! Не пустить к нему любимую девушку, да ещё и вколоть ему... то есть мне... какую-то пакость, после которой он заснёт сном младенца и думать о чём бы то ни было забудет!..
Или поискать тебя?
О, нет же, постойте! Первая цель сама идёт в лапы к тигру. Итак, Ятэн...
- Итак, Ятэн, - я вырулил из темноты у него перед носом. – Что ты можешь сказать в своё оправдание?
- Сэйя, я заикаться начну. Ты всё время так внезапно появляешься... – он заговаривает мне зубы.
- Что ты сделал? Почему не впустил в мой сон Оданго?
- Она не достойна тебя, - на помощь младшему незамедлительно приходит старший Коу.
- А вам не кажется, что это мне решать, достойна она меня или нет?!
- Забудь её, Сэйя. Она не для тебя. И ты не для неё. И вообще – найди себе девушку откуда-нибудь поближе, желательно – с Кинмоку.
- Какой ты умный, Тайки, - цокаю языком я, - аж жуть берёт! Где таких умных только делают? Надо бы прикрыть производство и отобрать лицензию... Я люблю Усаги, ясно вам?
- Как ты можешь её любить, если толком ничего о ней не знаешь? Она всегда успешно скрывала, кто она... Вспомни!
- Так и мы не были открытыми книгами! Хватит очернять её! Я хочу быть с ней!
Мои братья – настоящие чудовища. Неужели мы никогда не поймём друг друга? Как объяснить, что я чувствую к тебе? Это не влюблённость и не порыв страсти. Попусту.
- Безрассудно...
- Пусть! – я с вызовом вскидываю подбородок.
- Нет будущего...
- Пусть!
- Ты намучаешься...
- Это касается лишь меня одного.
- Брось...
Этих людей не переубедишь.
Складываю ладони лодочкой и ныряю во тьму. Но кто-то из братьев хватает меня за ремень на брюках. Ремень лопается, потому что сила тяготения и удерживающая меня рука действуют в разных направлениях; скользит вниз и обхватывает меня вокруг щиколоток. Я превращаюсь в зверя на поводке... Громко возмущаюсь, стараясь скинуть «уздечку», но, вися вниз головой, сделать это сложно.
- Смотри, глупый!
Там, где ноги – мои братцы. Там, где голова... Выворачиваю шею.
- Оданго?!
Я всегда добиваюсь того, чего хочу. Внутри шевелится прежний самоуверенный, дерзкий мальчишка...
Но ты не одна. Мой злой рок! Иными словами: твой Мамору... Усаги, погляди на него: он же того и гляди «налево» ускачет на своём белом коне! У него это на лбу написано...
Но пока он тебя целует. Нет, не буду врать: ты его целуешь... Прекрати. Прекрати! Прекрати! Прекрати!
Ремень отцепляется, и я продолжаю полёт. Не полёт, а падение. Я падаю. Однако, вопреки ожиданиям, это падение не приближает ко мне сцену вашего поцелуя. Она уменьшается до тех пор, пока я не перестаю различать тебя во тьме.
Я мысленно воскрешаю то, что увидел. Да, да, да, точно так же ты целовала меня. То же самое ты шептала и мне – то, что сейчас шепчешь ему. Заменяешь моё имя на его, а в остальном...
Две звёздочки обгоняют меня, глаза запорошены звёздной пылью.
- Сэйя, перевоплощайся! Скорее! Если не перевоплотишься, то погибнешь!
А может, мне хочется умереть...
Зачем ты искала меня? Поинтересоваться моим состоянием? Подразнить меня своей нынешней недосягаемостью? Повторить, что даёшь мне отставку? Пожалеть меня?
Я – глупый. Я – некрасивый. Я – неудельный. Я – надоедливый. Я – легкомысленный...
Да?
Тогда зачем ты вообще снизошла до меня?!
- Я ненавижу тебя, Оданго...
Третьей звездочкой я лечу вместе с Ятэном и Тайки.
- Безрассудно...
- Безрассудно.
- Нет будущего...
- Нет будущего.
- Ты не должен мучиться...
- Не буду.
- Наконец-то ты понял!
***
Вывесив язык на плечо, я нёс на себе вампира Курта, выглядящего как Вита. Сама она тайно пребывала в нашем «общежитии», и перед отлётом я взял с неё слово приглядывать за мальчишками – Роном и Дэном, дабы до них не добрался жаждущий крови вампир Уолмер.
Мы договорились, что Курт и я инсценируем её новую неудачную попытку возрождения Келлар. Таким образом, Галаксия предоставит ей ещё несколько дней, а может, и недель отдыха... Подразумевалось, что отдых сей будет протекать для Виты в приятной компании Курта.
И всё это при условии, что Уолл не заложит нас Галаксии, Курт не утратит своё маскарадное обличье до срока, а Вита станет достаточной защитой для моих маленьких любимчиков.
- Повезло, что госпожа не попросила меня перевоплотиться, - робко пошутил Курт. Голос у него был мужской, его собственный. С внешностью не сочетался, но и крыше моей отъехать не позволял.
- Повезло, что она ни о чём тебя не спрашивала. А ты как воды в рот набрал – хвалю... Ещё телепорт. Держись.
- У тебя талант.
Идти по единожды освоенному пути было просто – на память я никогда не жаловался...
И память была моим наказанием. Помнить всё, что я видел... Всё, что касалось Усаги.
Этой ночью я шагнул прочь от любви. Сделал то, о чём меня в течение длительного периода упрашивали мои лучшие друзья.
Если любовь не востребована, её нужно убрать. Но... не так примитивно. Должен произойти качественный переход. От любви я не смог избавиться – так, может, ухитрюсь избавиться от ненависти, в которую любовь трансформировалась? Блаженны верующие.
...И зачем она искала меня?
Стоп! Закончим на этом. Пора начинать думать головой.
- Ты слышишь, о чём я? У тебя талант!
- Это моя работа, - буркнул я.
Всё враньё. Галаксия врёт мне, что я  - её должник; я вру Галаксии, что провожаю Виту. Вита врёт мне и другим, что она – профессиональная воительница; я вру Вите, что имею благородное происхождение. Оданго врёт мне... или своему Мамору? Так или иначе, но врёт. А я вру себе...
Нет, не вру. Я докажу, что сумею разлюбить её.
- Сэйя, ты и нас с Уоллом тоже провожать полетишь?
- Да. А что?
- А если меня не примет наша Первая планета... Ты заберёшь меня обратно к Галаксии?
- С какой стати она тебя не примет? Это как-то связано с тем, что сказал Уолл?
- Уолл прав. Я могу перестать быть вампиром. Мне уже сейчас не хочется крови.
- Я заберу тебя обратно... Эй, ты расстроился?
- Никудышный из меня вампир, - Курт улыбнулся улыбкой Виты.
- По-моему, это даже удачно. Гляди: отправишься на Келлар к Вите, и будете вы жить долго и счастливо...
- ...и умрём в один день? – он с надеждой воззрился на меня, будто я был вершителем судеб.
- Ага.
Курт – романтик в своём продвинутом мире высоких технологий. Вампир. Кто бы мог подумать? Необычный вампир. Вампир, переставший быть вампиром из-за того, что выпил не той крови. Впервые вижу...
- Вас было двое? – спросил я.
- Двое?
- Двое сэйлор-воинов в системе?
- А, да.
Мы прервали беседу, пока я совершал пируэт, облетая растекшуюся посреди пути туманность.
Упыри и люди. Две расы. Две планеты в системе. Двое сэйлоров – по одному на каждую из сторон. Что ж, справедливо.
- Воин, ты – человек?
- Ближе к делу...
- А ты... любишь кого-нибудь?
Я встрепенулся и затормозил.
- Извини, не знаю, как спрашивать: парень у тебя или девушка... – невинно продолжал Курт.
- А по зубам?
Хватит сомнений, определяюсь: парень я, и точка! А если кому не понятно, то могу растолковать... Но прежде развоплощусь, чтобы никто не думал, что силён лишь Воин, а Сэйя Коу ничего из себя не представляет.
- Ой, - вампир шлёпнул себя по губам. – Прости... – не предполагал, что лицо Виты способно на столь виноватое выражение.
- Долго ещё продержится твой... камуфляж?
- Должно хватить до возвращения на базу.
- Вот покуда и молчи... женщина!
- Шовинист! – перешёл в наступление Курт.
- Какие мы слова учёные знаем!
- Неудивительно, что у тебя никого нет!
- Как это...
У меня никого нет. Оданго отказалась от меня. Почему? Я не шовинист. Я не обманщик. Я не выскочка.
Я слишком сильно любил её. И перестарался, отдав больше, чем было нужно. Возможно ли любить слишком сильно? В моём случае – возможно. У меня вообще всё – слишком. Это не достоинство, а недостаток, увы. А от своих недостатков я привык избавляться.
- Сэйя, что с тобой? Эй, мы снижаемся!
Я опомнился и выровнялся, так резко подавшись вверх, что мой спутник, по-видимому, больно прикусил себе язык. Не разгоняясь, я открыл телепорт – от резкой смены кадров в глазах зарябило, в ушах зазвенело, а воротник матроски треснул по шву.
- Куда ты гонишь?! Куда мы полетели?!
- На Келлар, - хрипло сообщил я.
Открытая шея терпела скользящие прикосновения космического ветра, оторванный воротник стелился трепещущим чёрным флагом за спиной параллельно хвосту. Дорисовать черепушку со скрещенными костями – и готов мародёр-рецидивист-пират.
Не хотели хорошего Сэйю – получите Сэйю плохого. Не любили первого – второго полюбить вам и не предложат.
- Какой Келлар?!
Пролетающие мимо звёзды качнулись туда-сюда и остановились. Марафонский забег завис на самом интересном месте. Подмывало выматериться и что-нибудь взорвать.
- Метеор, Метеор... – голос Курта, поднявшийся на октаву вверх, доносился до меня как сквозь слой качественной плотной ваты.
- Слышу я, слышу, - я тряхнул волосами, разрывая мутную пелену. – Знаю, что придурок, - опередил я Курта.
- Я не это...
- Зато я «это»!
Зачем нам честно лететь на Келлар, если цель этой вылазки – ввести в заблуждение Её Величество Галаксию? А я, как запрограммированный, попёрся по всем телепортам скакать. Здравствуй, маразматичный трудоголизм, осложнённый невнимательностью и мальчишеской вспыльчивостью!
- И что теперь?
- Подождать часов десять, - рассчитывал я. – Потом вернуться к Галаксии, жалобно-жалобно посмотреть на неё и сказать, что у Виты... то есть у тебя, - Курт приосанился, - ничего не вышло с Келлар. Можем приплести про землетрясение, извержение вулкана, наводнение или оползень – на твой выбор.
- А почему у Виты в тот раз не вышло?
Я пожал плечами.
- Галаксия сказала, что у неё самооценка не дотянула.
- Мы не устанем полдня в космосе висеть?
Об этом я как-то и не подумал. Дышать в межзвёздной пустыне нечем, а искать планету с подходящей атмосферой можно долго. Я не пострадаю – всё же я начинал понимать, чем Странствующий Метеор отличается от прочих сэйлоров. А Курт... Мало того, что он не в своём теле, так ещё и в нестандартных условиях.
- Тогда летим? – вырвалось у меня.
- Куда?
Моё давешнее стремление... Планета Земля притягивала меня к себе магнитом. Прелестным двухвостым магнитом.
«Зачем?!» - завопил рассудок.
Что, и посмотреть даже нельзя? Ненавижу. А повидаться бы...
- Мне нужно к одному человеку, - пояснил я для Курта.
- К девушке? – лукаво уточнил он.
- К девушке, к девушке.
- К твоей любимой?
- Нет!
- А почему тогда ты краснеешь?
- Звёздный Сэйлор Телепорт, - крикнул я вместо того, чтобы – по законам жанра – огрызнуться.
Зачем я иду на это? Мазохизм... Или глупенькая заблудившаяся надежда? Увидеть действительность, а не скользко-обманчивый сон. Сделать так, чтобы мне указали, где моё место... Или появиться перед Оданго во всей красе и силе, чтобы она поняла, кого от себя оттолкнула?.. А кого она оттолкнула? Влюблённого мальчика, очарованного её светом... Я не мальчик! Я взрослый! Не нужно играть со мной!..
Я с немыслимой скоростью перепрыгивал из одного телепорта в другой, не думая о маршруте.
Телепортация – так путешествуют все Странствующие Метеоры. На короткую дистанцию можно ещё и слетать – дара левитации у нас никто не отнимал, но когда нужно свести время к минимуму... Почему много маленьких скачков, а не один большой? Начать с того, что так расходуется меньше энергии, и закончить тем, что всегда есть весомая вероятность промахнуться мимо цели.
Мы летели, как по компасу, стрелка которого указывала не на север, а на Землю. Это не шло ни в какое сравнение с тем, когда я и мои братья гнались за Оливией. Дети, накопившие немного опыта, но уже свято верящие, что они знают и умеют всё. Или тыкающиеся во все направления и больше всего в жизни боящиеся отстать от друзей и потеряться. Взывающие к своей драгоценной Принцессе, чтобы она вернулась и восстановила всё, что некогда было разрушено. Горе-телохранители, бедовые сопровождающие... Мы нашли её след там. Там нам подарили Свет Надежды... и любовь. Пропади оно пропадом, это безответное чувство! Я дорого заплачу тому, кто заберёт его у меня!
Господи, почему я мчусь на Землю?
- Далековато живёт твоя отрада! – проорал мне в ухо Курт.
- Она не моя отрада!
Граница Солнечной системы пересечена. Колыхнулась отторгающая энергия планет внешних воинов, но я был сильнее и преодолел её натиск. Браслеты нагрелись.
- Почти... – прохрипел я для того только, чтобы убедиться: я – Сэйя Коу, а не сгусток багрового огня.
Чужое солнце ослепило меня, но не остановило.
- Оданго!!!
Где-то что-то щёлкнуло, и в голове раздался негодующий голос взведённой до точки кипения Золотой Королевы Галаксии:
- Немедленно возвращайся! Твой обман раскрыт!
- Сначала я отгуляю свой законный отпуск, - отбрыкнулся я.
- Я его тебе не предоставляю! Ты нарушил приказ! Если ты опять ослушаешься, я сама перемещу вас обратно! Мальчик, лучше не трепи мне нервы!
Земля так близко...
- Сэйя, надо повиноваться, - Курт тоже слышал всё до последнего слова.
- Она блефует.
- Навряд ли...
Видит Бог, я старался... И чтобы все старания не пошли насмарку, я прибег к самому распоследнему: я стал умолять.
- Ваше Величество, - я не ограничился «госпожой», - дайте разрешение на три часа. Я потом отработаю... Я прошу Вас!
- Мальчик, ты исчерпал лимит доверия.
Сфера Земли – голубая в беловатых разводах – стала отдаляться.
- Не бойся, Курт, никому ещё не удавалось телепортировать кого-либо с такого расстояния...
- Ты сам-то себе веришь?
Нас волоком протащило мимо недавно преодолённого рубежа внешних планет. Звёзды закрутились волчком, и, погружаясь в мешанину вспышек мощнейшего телепорта, я успел подумать, что мне ещё есть чему поучиться у Галаксии. После этого нас весьма небрежно вытряхнуло к ногам вышеупомянутой леди.
Воротник матроски не вынес позора и отвалился, чёрной кляксой растекшись по чему-то золотистому. Так и есть: нас выкинуло на сэйлор-грядку – знаменитое пшеничное поле.
- С прибытием!
- Не нужно издеваться, - я поднялся с четверенек.
Ощущения – как после двадцатого сеанса на чёртовом колесе в парке аттракционов.
- Где Вита? – прозвучало снизу от Курта.
- А разве ты – не она? – съязвила Королева.
- Извините...
Галаксия провела рукой сверху вниз – по коже моего спутника побежали волны, и вскоре он принял свой исходный облик. Я неуклюже подобрал упавшую челюсть:
- Скажите, а Вы и в тот раз могли его... того самого... обратно? Когда он был моей копией?
- Могла.
Могла, но не стала. Кто их разберёт, этих женщин?.. Ой! Я начинаю мыслить, как...
- Следуйте за мной, - не иначе, Галаксия уготовила нам... точнее – мне... смертную казнь.
Она пошла вперёд, и колосья расступались перед ней. Я развоплотился, привёл в стоячее положение обессилевшего Курта и устремился за ней.
Дело продвигалось к вечеру, в воздухе звенели комары и другие кусачие и не очень мошки. Поле мы ещё не перешли, а впереди завиднелся лес.
- Лес? Мы правильно идём? Госпожа Галак...
Леса тут не было, когда мы улетали. Неужели вырос?! Или опять «яма», как тогда с мостом на Кинмоку? Ответ знала Галаксия, но сейчас она не намеревалась со мной разговаривать.
Я услышал мягкий шлепок.
- Новый сэйлор! – воскликнул я, пробираясь сквозь пшеницу на звук.
- Мальчик, вернись. Вечером никто не рождается.
- Я проверю.
Ага, не рождается. После выросшего за сутки дремучего леса, после вампирских сэйлоров и даже после того, как я узнал, что перерождение происходит именно так... Я был свидетелем предостаточного количества чудес, и появление кого-то в неурочное время уже необычным не считал бы.
- Ну и где?
Пшеница полыхала в предзакатном свете. Колосья кивали, прощаясь с третьим солнцем этой планеты без имени. Имя, конечно, у неё было – просто мне недосуг было его выяснять.
- Мальчик, не надо сейчас показывать усердие в делах служебных...
- Я не вру!.. Кто здесь?
Под ногами зашуршало. Солнце коснулось волнующейся кромки золотого поля.
Определить, который из колосьев лопнул... И где шуршало...
- Любимый!!! – из пшеницы выскочила взлохмаченная девица в короткой тунике и повесилась мне на шею.
***
- ...Уходи.
- Ты скажешь ей это, если она придёт к тебе?
- Да, Тайки, - я опускаю голову.
- Ну и правильно, - он весьма мной доволен. – Тебе давно следует её забыть. Отвлекись, расслабься... Ты слушаешь?
- Тайки, давай погуляем? – предлагаю я.
- Соскучился по Кинмоку? Давай.
Я сую руки в карманы брюк на хулиганский манер, и мы идём. Огромный светлый парк пуст, птицы импровизируют в стиле блюз; Лион припекает затылок. Воздух сладок на вкус – это из-за того, что пора цветения в разгаре.
Надвигаю на нос тёмные очки.
- Почему никого нет?
- А кого ты хотел бы увидеть?
- Просто так спросил.
От высокой влажности тяжело дышится, и сердце ускоряет ритм. Как хорошо!
- Брат...
- М-м-м? – мне лень открывать рот.
- Какие у тебя планы на будущее?
Есть люди, которые умеют портить настроение своим скрупулёзным, дотошным подходом к жизни! Им обязателен план: по пунктам – раз, два, три... Даже во сне не дают полодырничать!
Какие планы? Какое будущее? Когда у меня была ты... Я имею в виду: когда я считал, что у меня есть ты, были и планы, и будущее тоже представлялось не столь серым.
- Мне бы отработать положенное у Галаксии...
- То есть развести всех сэйлоров по домам?
- А чего их там, много, что ли?
- Ладно, а потом?
Я задумываюсь. Где я нужен? Кому я нужен? И для чего? Я хочу быть там, где меня будут любить. Там, где я сам буду счастлив... Возможно...
На память неожиданно пришло обещание одного маленького мальчика женить меня на девушке с его планеты. Оно когда-то позабавило меня, но... Если не можешь быть счастлив сам, попробуй сделать счастливым кого-то ещё. Чем не судьба для благородного человека?
- Не знаю... Женюсь, наверное...
- Чего?! На ком?!
- А, мне без разницы...
- Сэйя, ты так не шути!.. – грозит он. У-тю-тю...
- Я не шучу.
- Это из-за Усаги у тебя пофигизм открылся?
- Никак нет.
Ты здесь ни при чём. Это не месть. Это желание быть понятым... Ты была первой, кому я открылся весь, до последней мысли. Ты была единственной, кому я отдал всё, до последней капли нежности... Ты пригладила, приласкала меня. Спасибо, было очень приятно. Честно.
Но ты не понимаешь чего-то во мне – это пугает тебя, и ты бросаешься к тому человеку, в котором нет для тебя загадок. Смотри, сама не опались, Оданго.
Я не ненавижу тебя. Ненависть – дорогое удовольствие. Она калечит душу, а второй такой у меня нет... И второй тебя, кстати, у меня тоже не будет.
Я разлюблю тебя. Я не буду ползать за тобой на коленях. Я не буду тебя идеализировать. Я не буду проклинать твоего Мамору. Я буду рассудительным и серьёзным. Я буду хорошим мальчиком...
И вдруг у кого-то получится понять и уловить во мне то, чего не захотела или не смогла понять и уловить во мне ты?
Но полюблю ли я другую?..